Анатолий Юсин
НЕ ТОРМОЗИЛ НА СКОЛЬЗКИХ ПОВОРОТАХ
Первым спортсменом за всю историю Олимпийских зимних игр, установившим мировой рекорд на Играх, стал Евгений Гришин. А знаете почему? Через много лет после своих триумфальных побед четырехкратный олимпийский чемпион признался: «Свои победы я одержал только потому, что меня жестоко наказали руководители сборной... по велосипеду. Да, не удивляйтесь. В 1952 году я был первым номером в стране в спринте и гите, в составе сборной поехал на Игры XV Олимпиады в Хельсинки, но там было принято решение, что советские велосипедисты будут выступать на отечественных велосипедах марки «ХВЗ-спецзаказ». А у меня была великолепная машина – итальянский «Доницетти». Меня силой посадили на «ХВЗ». А это ведь всё равно, что с «Мерседеса» пересесть на «Запорожец».
На первой же тренировке, когда я набрал максимальную скорость, на вираже оборвалась цепь и сломалась педаль. Я ударился головой о полотно, и показалось, что пробил бетон. Травма, полученная в результате политических интриг и спортивного идеологического невежества, не позволила мне выйти на олимпийский трек. Вместо меня выступали те, кто, по моему даже тогдашнему суждению, никак не могли стать чемпионами или призёрами, ибо по характеру не были олимпийцами, бойцами, которые исповедуют девиз «или-или».
Я, конечно, обиделся на руководство, но не озлобился. Старался быть предельно объективным, анализируя причины провала велосипедистов. И вот что я открыл: вполне вероятно, выйди я тогда на старт и распишись в беспомощности, а это при отсутствии олимпийского опыта было вполне реально, я мог бы сломаться на всю жизнь, как сломались те, кто проиграли.
И я дал себе слово быть не только победителем, но и непобеждённым. Чтобы никогда не возникало вопроса о первом номере в сборной. Я обязан был отгородиться от всех преследователей рекордом в целую секунду. Пусть все они борются за второе-пятое места, а о первом и не мечтают. Первое – только за мной! – вот главный урок, извлеченный мною из Игр в Хельсинки, на которых я остался лишь запасным. Но этот урок был бесценным. Все четыре года до Кортины д' Ампеццо я целенаправленно работал на Победу. И, что закономерно, в 1956 году оба неудачника Игр в Хельсинки – Всеволод Бобров и Евгений Гришин – были не только первыми в истории страны, кто прошёл через горнила Олимпийских зимних игр и Игр Олимпиад, но и стали чемпионами».
Накануне олимпийского старта в Кортине д'Ампеццо Гришин с горечью узнал, что по жребию он бежит в первой паре с «тихоходом» – англичанином Джоном Кроншеем. Как ни старался он успокоить себя, заснуть не мог. Стучали ставни. Завывал горный альпийский ветер. Мысли о старте и, конечно, о победе не давали сомкнуть глаз. Возбуждённое состояние и бессонные ночи перед стартом для многих спортсменов бывают роковыми. Но Гришин знал, что это состояние ожидания является для него обычным. Именно бессонная ночь подсказала мудрое решение: «Только мировой рекорд, установленный мною в первой паре, может гарантировать победу. Мне даже повезло, что я бегу в первой паре. Пробегу – и волнуйся, сколько хочешь. Главное – ошеломить соперников, пусть они «чешутся», гадают, сомневаются. Пусть у них нервы горят в ожидании старта. А ты уже своё дело сделал – установил мировой рекорд! Этот результат выведет всех из равновесия. А тебе останется одно – смотреть и ждать. Кстати, ждать придётся недолго – все сильнейшие пары стартуют в самом начале...»
Поставив перед собой задачу-максимум, Гришин вспомнил поведение всех своих конкурентов. Вот молодой норвежец Альф Естванг... Позавчера Евгений зашёл в раздевалку норвежцев и его старинный друг Роальд Ос показал на Естванга: «Он уже три часа точит коньки!» Мимолётное наблюдение, но оно сказало Гришину все: «Этот опасный конкурент выходит из игры. Нервы, нервы. Он ещё не проиграл, но уже думает о поражении».
А мировой рекордсмен Юрий Сергеев блестящий спринтер? На последних официальных соревнованиях тренеры заявили Гришина и Сергеева в одну пару. Гришину хотелось бежать по большой дорожке, чтобы сработать в спину Сергееву. Евгений подошёл к Юрию и сказал: «Тот, кому сейчас достанется большая дорожка, побьёт мировой рекорд!» Сергеев взбеленился: «Помолчи! Ты срываешь мне настройку!»
Гришину, как назло, досталась малая дорожка. И тут уж Евгений завёлся: «Раз судьба против меня, то я докажу, что чего-то стою!» И Гришин финишировал с мировым рекордом, опередив Сергеева на 0,2 секунды. Но главным в этом поединке стала психологическая победа: Гришин понял, что Сергеев его боится.
28 января 1956 года он вышел на лёд плавающей льдины на озере Мизурина. На англичанина даже не посмотрел. У каждого своя дорожка. Со старта Гришин разогнался так, как не бегал ни разу в жизни. Невиданную доселе скорость удержал на вираже. А на финише был гениальнее самого себя. Есть мировой рекорд!
Практически на этом олимпийские забеги спринтеров можно было считать законченными. Через 40,2 секунды в первом же забеге чемпион определился. После такого шока вряд ли кто-то из скороходов в состоянии собраться с духом.
Так и вышло, хотя забеги продолжались. Бывший мировой рекордсмен Сергеев стартовал во второй паре. И по тому, как он пробежал первые 200 метров, стало ясно: претендовать на «золото» он не сможет. Так, к сожалению, и случилось. Он мечтал уйти из спорта непобеждённым, но судьба распорядилась по-своему...
Ни Рафаил Грач, ни Альф Естванг не смогли даже приблизиться к рекорду Гришина. На пьедестале почета они были только «адъютантами» лучшего спринтера ХХ века, которому будет суждено выступить на четырёх Олимпиадах и завоевать четыре золотые и одну серебряную медали.
Когда на Олимпийских зимних играх 1960 года в Скво-Вэлли Гришин установит очередной мировой рекорд и завоюет четвёртую золотую медаль, его спросят:
– Чем вас поразила Америка? Что вам понравилось у нас?
Гришин ответит по-спринтерски, молниеносно:
– Понравился красный советский флаг в голубом американском небе. Очень красиво!
