Анатолий Юсин
СНОВА – ЕВГЕНИЙ, НО ТЕПЕРЬ – КУЛИКОВ!
До 1976 года единственным советским спринтером, который побеждал на Олимпийских зимних играх, был Евгений Гришин. В олимпийском Инсбруке журналисты придумали заголовок репортажа: «Снова – Евгений, но теперь – Куликов!»
В «Советском спорте» подготовили к печати статью, в которой были такие слова: «Евгений Куликов – парень, у которого на всё времени хватает: и на учёбу в Ленинградском политехническом институте (кстати, на отделении холодильных установок, имеющем прямое отношение к искусственному льду), и на тренировки, и на разъезды по миру, и на музицирование на гитаре и фортепиано, и на песни, и на веселье.
Не зря же он, махнув рукой на предрассудки, за два дня до старта бойко – направо и налево – раздавал на катке автографы: «Берите, а то потом поздно будет!»
Вот какой у нас парень – новый олимпийский чемпион, новый наследник славы Евгения Гришина».
– Не сглазите? – поинтересовались в редакции. – А если Валерий Муратов победит? Будете переделывать этот абзац?
Евгению Куликову было всего 17 лет, когда 37-летний Гришин выступил на своих четвертых Олимпийских зимних играх. Женя Куликов жил в уральском городке Богдановичи. И, конечно же, знать не знал, что ему предстоит стать лидером того конькобежного поколения, которое выйдет на лёд, чтобы продолжить славу русских коньков.
Операторы австрийского телевидения долго держали камеру, наведённую на чемпионок в лыжных гонках, а в это время на олимпийском ледовом стадионе в Инсбруке началась драма в одном действии: «Спринт!»
Почти никто не знал, что Евгений Куликов вышел на старт больным. Позднее станет известно, что у Жени была очень высокая температура, но он тщательно скрывал это от тренера, врача и товарищей и признался лишь своему другу: «Представляешь, с температурой тридцать девять пробежать за тридцать девять!» Куликов умел «обыгрывать» цифры.
Когда за несколько месяцев до зимних Игр 1976 года ему присудили статуэтку «Оскара», вручаемую лучшему конькобежцу года, Женя развёл руками: «Торопятся, господа норвежцы. Ведь я ещё не выиграл Олимпиаду».
Куликов был подготовлен к Олимпийским зимним играм 1976 года идеально. Чемпион двух предыдущих Игр немецкий врач Эрхард Келлер, который приехал в Инсбрук в качестве телевизионного комментатора, сказал о нашем скороходе: «Он обязательно победит. Он бежит без ошибок. Чтобы у Куликова выиграть, нужно бежать столь же совершенно. Это сегодня не по силам никому».
К счастью для всех любителей спринта в нашей стране, «пророк» оказался прав. Евгений Куликов, стартовавший в третьем забеге, взглянул на своего тренера, Кудрявцев пробурчал: «Не части, не спеши... Пробеги чистенько, без помарок...» А потом было резвое начало Куликова на первой сотне метров и ворчание тренера: «Ничего хорошего нет, но и плохого сказать не могу». Константину Кудрявцеву трудно было угодить: всех своих учеников он «гонял» десятками лет, всегда оставаясь недовольным и делая замечания даже после олимпийской победы.
Радостный Куликов подлетел к Кудрявцеву на тренерскую «биржу», признался: «Буксанул я немного на финише». А тренер ему в ответ: «Если бы не стал «вытирать ноги» на финише, выжал бы ещё пять сотых, но не больше...»
Главный соперник Куликова Валерий Муратов попал в один забег с Даном Иммерфолом. Валерий познакомился с этим американцем, тогда ещё школьником, на чемпионате мира 1973 года, на котором победил Муратов. Тогда Иммерфол на одной из пятисоток показал лучший результат. Что-то покажет Дан через три года?
Валерий начал хорошо. Первый поворот – Муратов уверенно набирал скорость. Еще одна прямая~E И вдруг он сам отдал свою победу... Он затянул вход в поворот. То же самое было с ним в Саппоро... Валерий, показав время 39,25 секунды, уступил Куликову восемь сотых. «Сотая, сотая... кто тебя выдумал?»
Ничтожный отрезок времени – неуловимый, неосязаемый. Серебряная медаль. Что ж, теперь к бронзе, завоёванной спринтерами в Саппоро, добавилось серебро Муратова и золото Куликова, шаг вперёд не просто ощутимый, шаг – громогласный, принципиальный! Победа убедительная. Ради этой победы стоило жить, работать, выслушивать горькие упрёки в дни неудач и твёрдо стоять на своём, сохраняя лучшие традиции советской школы скоростного бега на коньках, созданной четверть века назад талантом «профессора коньков» Константина Кудрявцева.
Самым счастливым конькобежцем в Инсбруке был Куликов. Тот самый Женя, который учился бегать, глядя на Муратова, который закалял свой характер, постоянно соревнуясь с Муратовым – очно и заочно.
Олимпийскому чемпиону принадлежал и фантастический мировой рекорд – 37 секунд. Результат сказочный. Еще три года назад двукратного олимпийского чемпиона Келлера спросили: «А возможен ли результат тридцать семь секунд?»
Келлер замахал руками: «Никогда! Для этого нужна специальная дорожка – прямая как взлетная полоса аэродрома... Человек не способен устоять против центро¬бежной силы на поворотах, его обязательно унесёт за бровку...»
Пролетело лишь три зимы – и вот Евгений Куликов раздвинул представление о пределах человеческих возможностей, он распахнул окно в мир почти космических скоростей. Он стал королём спринта. И этим все сказано. Уже после того как Евгений показал 37 секунд, он чуть не задохнулся от злости: оказывается, у него был крохотный сбой. Этого сбоя никто из тысяч людей на трибунах не заметил. Но сам-то Куликов его ощутил. А он знал, что конькобежец такого высокого класса не имеет права на сбои. Он знал, что ему идти вперёд, он знал, что его результаты – ориентиры для других, он понимал, что ему уже 25 лет, но он шутил: «Мне всего-то 25 лет. А Гришин до 37, кажется, бегал?»
Ему еще многое предстояло понять и познать. Понять философию борьбы и познать мудрость спорта, которая заключена в гордом самоутверждении: «Меня победить нельзя!»
