Время побед

Уралец

Родители у меня простые рабочие были. Приехали в Челябинск из деревни. Отец с плотника начал, потом до начальника строительного участка дорос. В Челябинске гостиницу строил, жилые дома. Мы жили в поселке Железнодорожном, возле вокзала, свой домик у нас был. В то время какие увлечения у ребят были? Лыжи, коньки. Зима там была устойчивая. Кто не умел кататься – смеялись над таким парнем. У нас в школе, где я до 7 класса учился, преподаватель физкультуры был хороший. Школа деревянная, двухэтажная. Под лестничной клеткой у него каптерка была с лыжами. Мы помогали девчонкам лыжи надевать. Они на два километра, а мальчишки на три километра ходили. Прямо по улице ходили: с одной стороны дома, а с другой – железная дорога. Я в школьных соревнованиях по лыжам выступал. Уже потом, когда в классе 6-7 учился, самым активным физкультурником был: и в баскетбол, и в футбол за школу играл, и в легкой атлетике выступал.

Сейчас ребята по два-три раза в день занимаются в спортивных школах. А мы же, когда в школе учились, летом с утра до вечера гоняли. Утром встаешь, мать там что-нибудь сгоношит пожевать – позавтракаешь.

– Воды натаскай, – мать скажет.

Колонка в конце улицы. Что-нибудь еще по дому сделаешь. А потом выходишь – уже ребята собираются. Что делать? В футбол! У нас там дровяной склад был и полянка. Поделились и гоняем. Гоняли до тех пор, пока солнце уже сильно пригревать начинало – невозможно. Пошли купаться. У нас пруд был рядом, а дальше – озеро соленое Смолино, но оно далеко, километра 3-4. Потом вечером уже взрослые ребята приходили, они начинали в футбол играть. А мы, пацаны, рядом. Чё? Тоже гоняли. А какая обувь? Босиком в основном. Приходишь – ноги грязные.

– Куда ты с такими ногами? Иди мой! – встречает мать.

А где мыть? Вода-то приносная была. В тазу, раз-раз, помоешь, а они грязные, пыльные по щиколотки.

Так круглое лето все время и гоняли. Проучился я там до 9 класса.

В этом же поселке был 78-й военный завод. По-моему, снаряды делали. Там организовали футбольную команду «Зенит». И рядом тут, на окраине нашего поселка стадион сделали. Футбольное поле бульдозером разровняли, баскетбольную и волейбольную площадки устроили. Павильончик поставили – две раздевалки и каптерку. Сосед по нашей улице Сергей Захватов, он потом заслуженным тренером по хоккею стал, играл тогда в «Зените».

– Парень хорошо играет, – сказал про меня в команде.

Меня пригласили, я стал за них играть, за юношей. Перед войной, мне 17 лет было, а меня уже за взрослую команду ставили.

На открытии сезона на стадионе завода «Сельмаш» меня увидел наш школьный учитель физкультуры.

– Зачем вы Шувалова во взрослую команду берете, рано ему, еще сломает что-нибудь, – выговорил руководителям команды.

После этого во взрослую команду меня не брали, и я еще целый сезон играл за юношей, зато обводил всех пачками, все время забивал.

Потом война началась, я пошел работать на Челябинский тракторный завод в механический цех МК-2. Завод выпускал тяжелые танки КВ и «Иосиф Сталин». Наш цех коробку скоростей делал. Токарем-карусельщиком работал, а потом универсалом, к концу войны получил 5-й разряд.

Война заканчивалась, я продолжал играть в команде «Зенит» 78-го завода. Выступали на первенстве города. На моем тракторном футболистов стали освобождать от работы в день игры с обеда или даже на целый день, талоны на питание дополнительные давать. Да и на 78-ом заводе зенитовцев освобождали от работы. Только меня не освобождали, играл я за 78-й, а работал-то на тракторном. Я со сменщиком своим договаривался, чтобы он подменял меня, пока я играл, а потом я за него работал. Однажды вызывают меня к начальнику цеха. Иду и думаю, чем я мог провиниться.

– Тебя в завком вызывают, – говорят.

Прямо в рабочей форме прихожу. Там председатель завкома, главный инженер.

– Как же так? – говорят. – Мы тебя бронируем, от армии спасаем, а ты против нашего завода играешь!

– Я там вырос, – отвечаю, – а сюда меня вроде никто не приглашал.

Они дают мне бумагу.

– Пиши заявление, что ты переходишь в нашу футбольную команду, а то мы сейчас в военкомат позвоним, тебя быстро в армию заграбастают.

Зачем мне в армию идти? Я стал играть за «Дзержинец» тракторного завода. Меня тоже освобождать стали.

Вчера и сегодня

Хоккей в Челябинск «привезли» эвакуированные из Ленинграда рабочие Кировского завода. Среди них были хоккеисты: два вратаря – Яшка Ром и Борис Мельчарек, защитники братья Ковш, Иван Григорьев, Журавлев, Васька Федоров – хорошие игроки, они за сборную Ленинграда играли, первенство Ленинграда выигрывали. Я многому у них научился.

Сейчас в детских хоккейных и футбольных спортивных школах ребят не учат играть, а тренируют. А что такое тренировка? Это многократный процесс повторения одного и того же упражнения, его совершенствование. А детей учить надо, особенно приемам обводки, катания на коньках, чтобы он в низкой посадке катался. А их не учат, а тренируют. И когда школу заканчивают, только единицы попадают в молодежные команды, остальные пропадают все – ни футболистов, ни хоккеистов. Вот я сейчас игры смотрю – ну примитивно! В футболе кроме Аршавина, Билялетдинова и Жиркова никто обвести не может. Принял мяч, 15 метров свободного места, ему надо двигаться, быстрее бежать, а он ищет, кому отдать. Пас ради паса: поперек, назад, туда-сюда. Ну зачем это? Пас ведь должен какую-то цель преследовать: или продвижение вперед на атаке ворот противника, или атака ворот. Ведь в любой спортивной игре, когда команда завладевает мячом, она кратчайшим путем атакует ворота противника, чтобы добиться результата. Правильно?

Например, ЦСКА Газзаева. 4 человека в линию стоят, отобрали мяч. Братья Березуцкие друг-другу мяч передают, а все 11 человек противника уже отошли, как говорится – начинай от печки! А надо отыгранных игроков оставлять одного-двух. Такой футбол один тайм посмотришь – неинтересно. Выходит, сейчас футболисту надо только научиться останавливать мяч и отдавать. Больше ничего не надо. Принял – отдал, остановил – отдал. Все без движения, практически стоя на месте.

И другой пример: ленинградский «Зенит» играл с немецким «Бауэром». Аршавин с правого края между двумя-тремя проскочил – раз, первый гол забил. Потом он по левому краю проходит, метров 20 или больше протащил там кого-то, обыграл – все, прострел вдоль ворот сделал. Погребняк набежал, только ножку подставил – гол. Вот это надо делать! А у нас сейчас: принял – отдал, принял – отдал.

В 50-е годы почему народ на футбол ходил? В «Команде лейтенантов» всю пятерку надо было держать. Бобров, Демин, Федотов, Николаев, Гринин – каждого надо было держать! А вот сейчас выключи Аршавина и кто там? Ничего не сделают. С румынами Аршавин не играл (карточек набрал), так наши и проиграли.

Хоккеист

Директор Челябинского тракторного завода Исаак Моисеевич Зальцман, Герой Социалистического Труда, «Танковый король» и хозяин «Танкограда», спорт любил, ходил на все футбольные и хоккейные матчи. Когда заводская команда перешла в высшую лигу, для нас построили хоккейную коробку с трибунами, обновили павильон. Наша футбольно-хоккейная команда сильная была, мы Урало-Сибирскую футбольную зону дважды выигрывали. В 1949 году Зальцман попал в опалу, его отправили под Горький в Муром на какой-то маленький заводишко. Спорт на тракторном заводе стал глохнуть. Меня и раньше приглашали в другие команды: в московское «Торпедо», сталинградский «Трактор». Но родители возражали.

– Куда ты один поедешь?

Я раньше и не рвался. А тут еще и деньги спортсменам стали придерживать.

На одну из игр приехал представитель ВВС Сергей Руднев. Он меня и уговорил перейти в команду Василия Сталина. Мы с ним улетели в Москву.

Это был 1949 год, мне уже было 25 лет.

В Москве жил неделю в домике у Руднева в Тушине. Потом мне дали на Хорошевке комнату в коммунальной квартире.

Как-то играли в Москве с хоккеистами ленинградского «Динамо». Выиграли крупно. Василий Иосифович обычно после каждой победной игры заходил, поздравлял тренеров, ребят.

– Молодцы! Выиграли! Поздравляю!

Приехал и в тот раз. Предстояли игры в Челябинске и Свердловске. Играющий тренер команды Борис Бочарников предложил Василию Иосифовичу отправить ребят пораньше, чтобы подготовиться на месте и привыкнуть к холодному уральскому климату. Сталин дал указание заказать самолет. Распорядился также, чтобы меня заранее не брали, так как я только что перешел в ВВС из челябинской команды, что местными болельщиками расценивалось как предательство и могло спровоцировать неприятности. Я должен был прибыть в Свердловск прямо на игру.

7 января 1950 года провожали ребят на Ходынке, где располагалась авиационная часть, которая обслуживала высшее руководство страны, правительственные делегации. Я как раз подарочки из Польши привез для родных и попросил Ваську Володина позвонить в Свердловске моей сестре, чтобы пришла их забрать. Вылетели с большим опозданием – была плохая погода.

Вечером меня вызвали к В.И. Сталину. Там уже собрались люди. Минут 10-15 сидели в приемной, потом нас пригласили в кабинет. Василий Иосифович сообщил, что произошло несчастье – при заходе на посадку в Свердловске самолет с хоккейной командой ВВС разбился.

– Надо срочно набрать команду и сыграть запланированные встречи, – добавил «Хозяин».

Играли мы в Челябинске восьмером: Бобров, который задержался в Москве, оформляя документы по переходу в ВВС, я, Толька Архипов и другие. Выиграли. После матча выехали в Свердловск. Там узнали, что при посадке самолет с хоккеистами врезался в землю. В ангаре лежали останки погибших, растерзанные вещи, никого узнать нельзя было. Страшно было смотреть. В клубе кольцовского аэродрома стояли девятнадцать обтянутых красной материей гробов. Рядом на кладбище похоронили всех: шесть человек экипажа и тринадцать хоккеистов. Погибли Харий Меллупс, Николай Исаев, Роберт Шульманис, Борис Бочарников, Евгений Воронин, Иван Новиков, Зденек Зикмунд, Юрий Тарасов, Юрий Жибуртович, Александр Моисеев, Василий Володин, а также врач команды Михаил Альперин и массажист Алексей Галкин.

Простились с ребятами, а потом сыграли еще один матч в Свердловске.

В те времена команды были футбольно-хоккейные. Играли круглый год. Искусственных катков не было, поэтому подготовку к хоккейному сезону начинали 15 ноября. Тренировались либо в Свердловске, либо в Перми. Через пару недель начинались официальные игры. 15 марта сезон заканчивался. Практически сразу выезжали в Сочи, где приступали к подготовке к футбольному сезону.

В команде ВВС 50-х годов играли Всеволод Бобров, я, Толя Архипов, Саша Виноградов, Пашка Жибуртович (брат погибшего Юрия Жибуртовича), Сашка Афонькин, Витька Тихонов, Сашка Стриганов... В 1950-м году мы заняли 4-е место. В 1951-ом из ЦДСА в ВВС перешел Женька Бабич. Тогда и образовалась наша тройка: Бобров – Шувалов – Бабич.

Переходил Женька трудно – Анатолий Тарасов не хотел его отпускать, Женька-то ведущий игрок, играл в сборной. Но переход Бабича после окончания сезона в ВВС был уже решен. Сезон он должен был доиграть в ЦДСА, так как был уже заигран за эту команду. ЦДСА выступал сильно, ребята рассчитывали на медали. Правила были такие – чтобы получить выигранную командой медаль чемпионата СССР, надо было принимать участие не менее чем в пятидесяти процентах всех матчей за сезон. А чтобы игра тебе была засчитана, надо было выходить хотя бы раз в каждом периоде. Тарасов Бабича два периода выпускает, команда выигрывает, а в третьем периоде Женьку не выпускает, и игра ему не засчитывается. Вот и получилось, что Женька не набрал нужного количества игр, а ЦДСА выиграл золотые медали. Бабич вроде играл, а медаль не получил.

В 1951 году ВВС стала чемпионом СССР, не потерпев ни одного поражения. Из 15-ти матчей мы выиграли 13 и сделали 2 ничьи. В команде играли: Гриша Мкртычан, Коля Пучков, Толя Архипов, Саша Виноградов, Паша Жибуртович, Револьд Леонов, Виктор Тихонов, Игорь Горшков, Женя Бабич, Всеволод Бобров, Толя Викторов, Петя Котов, Володя Новожилов, Саша Стриганов. Лучшими снайперами чемпионата стали Бобров, который забил 42 шайбы, и я с 25-ю.

А в 52-ом мы выиграли и чемпионат, и Кубок СССР. Мы с Бобровым опять стали лучшими снайперами. У него – 37, у меня – 31 шайба. Играющим тренером команды в 51-52 годах был Всеволод Бобров.

На следующий год ВВС – опять чемпион Союза, а мне удалось забить 44 шайбы и стать лучшим снайпером.

Сборная наша до 1953 года почти никуда не выезжала. Поляки к нам приезжали, чехи, а мы-то никуда не выезжали.

В 1953 году не послали нас на первенство мира, потому что Бобров болел – у него колено было оперировано, он целый сезон не играл. Играл Бабич, я и Юрка Пантюхов. Но все равно команда ВВС чемпионат Союза выиграла. Я больше всех забил – 44 шайбы за сезон. Мы-то играли не больше 30 игр, а сейчас они 60 игр играют и 21-23 шайбы забивают. Я 150 игр провел, 222 шайбы забил, в среднем за каждую игру почти 1.5 шайбы забивал. А сейчас как они забивают? Вот Борис Михайлов, он вроде 500 с чем-то игр провел, под 600 игр, а шайб забил 400 с чем-то, 424, что ли. Он все равно меньше меня забил – меньше одной шайбы за игру. И за сборную я 22 игры провел, что ли, 18 шайб забил. Почти в каждой игре забивал. А это надо уметь! Не дают, да и шайбы сами не залетают.

После 53-го мы в Германии тренировались, в Берлине, а потом в Чехословакию поехали. Три игры играли: в Праге, Братиславе и Моравской Остраве. Сейчас они выигрывают, а в то время они никак не могли у нас выиграть. Мы все время их обыгрывали. Туда приехали, какой-то представитель – не то из Спорткомитета, не то из Посольства – приставлен к команде был.

– Местные газеты пишут, – говорит, – что у русских нельзя выиграть – у них там зима холодная, да и клюшками они длинными играют.

Что творилось! В Праге стадион 12 тысяч вмещает или около 10-ти, а заявок было на 100 тысяч. Даже чешские ребята, с которыми мы встречались раньше, приходили.

– Помогите достать билеты! На хоккей попасть не можем.

Они у нас все равно выиграть не могли. В Праге мы 2:1 сыграли, в Братиславе 3:1 выиграли и в Моравской Остраве – 2:2.

Тогда в сборной играли двумя парами защитников. Потом перешли на три пары. Колька Сологуб говорил: «Сейчас можно до 40 лет играть, когда три пары защитников!». Да он и играл до 39-ти.

В команде нас было 13 человек. Это сейчас четыре пятерки играют.

Я же и в хоккей, и в футбол играл за ВВС, в 33 лучших футболистов Советского Союза попадал тогда, когда тбилисское «Динамо», киевское «Динамо» было, ереванский «Спартак». Хоккейный сезон заканчивается – билет в руки и поехал в футбол тренироваться. В Сочи стадион на аэродроме сделали, там кукурузники вдоль границы летали. На аэродроме павильон был ВВС-овский. Нас в этом павильоне и разместили, «Хозяин», наверное, приказал. Мы жили по восемь-десять человек, кровати стояли – не пролезешь. Когда погода дождливая была – по щиколотку в грязи бегали. Поле футбольное – ни дренажа, ничего не было, в грязи тренировались. Не просушиться, бутсы грязные, форма грязная. Где там просушиться – еле помыться можно было. Не то что сейчас: ЦСКА приезжает в Италию, встречают на автобусах «Мерседес», три футбольных поля – выбирай, многозвездочные гостиницы, шведский стол!

В Сочи почти все наши команды тренировались, особенно профсоюзные, «Торпедо» и т.д., а жили, в основном, в домах отдыха или санаториях своих министерств.

Искусственные катки появились у нас только в году 56-ом – Малая спортивная арена в Лужниках, еще «Кристалл». В начале 50-х несколько раз сборная выезжала тренироваться в ГДР. На искусственном катке, сооруженном в бывшем складском помещении местного мясокомбината, тренировались еще и немцы. Мы по три раза в день тренировались. Утром встаем – зарядка и часовую катаемся. Потом двухчасовая тренировка – с 12 до 14. А вечером по часу – нагрузочная. Тарасов команду на две делил, над техникой работали. Вскоре «профсоюзные» ребята заныли. Мишка Бычков жаловался, что отдыхать ложится в форме, только без коньков. Коньки снимет и под одеяло – отдыхает. Как в армии: «только ляжешь – поднимайсь, только встанешь – подравняйсь». Немцы на Тарасова ругались – лед-то один! А он все заграбастал, задавил их. Динамовские тоже стали роптать.

– Ну, невозможно! Перед сезоном, а мы уже как выжитые лимоны. Он по три раза гоняет, замучил.

Тарасов вообще на физике помешан был. Вскоре Тарасова убрали. На сборную поставили Аркадия Чернышева, оставили Владимира Егорова. Тарасов выезжал, вроде, как тренер-наблюдатель.

На чемпионате мира 54 года в полуфинале нам предстояла игра с канадцами. Все были уверены, что мы им проиграем. В этом случае у нас и шведов было бы равное количество очков, и нам предстояла бы дополнительная встреча с ними за европейское первенство (в те годы чемпионаты мира и Европы разыгрывались во время одних соревнований). Уже даже и билеты на эту игру были подготовлены.

А получилось так: перед канадцами мы играли со шведами. Каток открытый. Первый период – лед нормальный, мы превосходили их и в скорости и в коллективной игре. На второй период вышли – снег мокрый хлопьями повалил, невозможно шайбу протащить, каждые 10 минут чистили лед. Скорость наша пропала, все пропало. По-моему, в конце второго периода Мишка Бычков в углу завелся с шайбой, у него швед отобрал, пробросил на пятачок Тумбе и тот забил. 1:0 проигрываем. Аркадий Иванович говорит: «Красную линию пересекаете – шайбу вбрасываете и идете на силовое давление, давите их». Так мы и делали. Но снег-то все валит! Третий период идет, времени мало остается. Пробросили шайбу, Женька Бабич рванулся, забрал и прямо по воздуху мне ее набрасывает. Я на пятачке открываюсь, шайба прямо передо мной падает, я ее загребаю, как метлой, бросаю, она вратарю в плечо и переваливается в ворота – 1:1.

Перед игрой с канадцами собрались Аркадий Иванович, Егоров, Тарасов, Коротков – руководитель делегации.

– Канадцев-то мы не обыграем, – Тарасов говорит, – а силы потеряем и выйдем против шведов уставшими. Можем и первенство Европы не выиграть. Особо сопротивляться канадцам не стоит – силы сбережем.

– Давайте капитана пригласим, Боброва, – сомневается Коротков, – посоветуемся.

– Ничего не надо, будем играть как всегда, в полную силу, – поставил точку Чернышев.

Канадцев мы изучали – и тренировки их смотрели, и игры. Мы их тактически подловили. Обычно мы 1-4 играли: выстраивались, один препятствовал развитию атаки, а остальные – в линию. Канадцы красную линию пересекали, вбрасывали в угол шайбу. Игрок на полной скорости шел туда на столкновение с нашим защитником или отбирал там шайбу, а второй его поддерживал. Они может быть, играя с европейскими командами, и превосходили их в скорости, но только не нас. А мы договорились: защитники быстрее приходят к шайбе, выбрасывают или сразу отдают кому-то. На контратаке их ловили. Канадцы проваливались. Первый тайм мы уже 2:0 выигрывали у канадцев. Перерыв, ну думаем, сейчас они что-то тактически изменят. А канадцы вышли на второй период и с еще большим остервенением полезли по той же схеме. Вбрасывают и лезут. И на контратаку попадали все время. И мы их 7:2 убрали. Я две шайбы забил в этой игре.

До этого в Мальмё в гостинице канадцы пижонами ходили. На нашу тренировку приехали, резинку жуют, минут 10 постояли и уехали. Что, мол, мы смотреть на этих будем!

В 55-м на чемпионате мира мы канадцам одну игру проиграли, все остальные выиграли, а канадцам проиграли. В команде у канадцев играли два Уорвика, братья, что ли, только что закончившие выступать в профессионалах, и очень сильный вратарь. Пару моментов упустила наша динамовская тройка Крылов, Уваров, Кузин. А потом канадцы забили нам. Чемпионат мы проиграли, хотя приехали в ранге чемпионов. Приехали домой, нас даже не встретили. Второе место тогда – поражение! Да и денег не заплатили.

Отношение к советским спортсменам было разное. Как-то играли в Западной Германии. Разместить команду должны были в маленьком городишке Крефельде. Хозяйка гостиницы, где должна была жить наша сборная, наотрез отказалась принимать нас.

– О нет! Не надо мне, – говорила она организаторам турнира, – канадские хоккеисты приезжали, пьяные, всю мебель переломали. А это русские!

Женщина, вроде, образованная, несколько языков знала, высшее образование. Отец у нее какой-то миллионер, хозяин виноградников, винодел. А впечатление о русских у нее было как о тех казаках, которые выступали в ансамбле казачьей песни и пляски в Германии – в шароварах, сапогах и с бородами. Кое-как ее уговорили. Приехали мы все в шляпах, в ратиновых пальто, ребята красивые, стройные. Алик Кучевский, наш главный красавец, немного говорил по-немецки и окончательно покорил ее.

– Я думала, что вы приедете в тулупах и валенках, – смеясь говорила она.

Всеми правдами и неправдами нам пытались всучить эмигрантскую литературу. Нам рекомендовали выходить в город группами не менее трех человек. Только выйдешь, к тебе подходят, суют газеты, журналы. В автобус после тренировки заходишь – там на сидении книга лежит «Есенин», вроде безобидная, а внутри – листовка ругательная про нас. Потом мы водителя нашего стали с собой на тренировку забирать, а автобус закрывать. Как-то после дождя мокрый автобус листовками облепили; едем, а листовки с нас слетают, как листья осенью. Однажды на трассе с нами поравнялся пикап вот с т-а-а-ким плакатом, переводчик перевел: «Еще Ленин в 18-м году говорил, что пленных, которых больше 5 лет держат в плену, считают рабами». А немцев-то у нас в СССР сколько было! Это уже 55 год, почти 10 лет у нас держали пленных немцев. На Урале, в Сибири. Всю Хорошевку в Москве они построили.

Но болельщики к нам хорошо относились. Потому что играли мы не грубо.

На Олимпийские игры 1956 года в Кортину тренерами сборной поехали Егоров и Чернышев.

Сборную команду, особенно тройки, представляли три ведущих хоккейных клуба страны: наша, армейская, – Бобров, Бабич, Шувалов; динамовская – Крылов, Уваров, Кузин; и крылевская – Бычков, Гурышев, Хлыстов. Равноправие было, никто не выпендривался, нос не задирал. Даже Бобров при его-то славе, не вел себя как пуп земли.

В Кортине д'Ампеццо команды сильные собрались. Канадцы какую-то молодую, задиристую команду привезли. В результате они заняли третье место, второе – американцы.

Играем с канадцами последнюю игру, 1:0 выигрываем. По-моему, второй период играем, у них удаление. Закрыли мы их в зону. А они уже умные стали – нас изучали. Все время смотрели, как мы играем. Не то, что раньше – пыль с ушей стряхивали. Они знали, что у Ивана Трегубова сильнейший бросок был, такой скользящий или чуть-чуть поднятый надо льдом. На Ивана наши ребята наигрывали. Канадцы это знали и передачу на Трегубова у Кольки Сологубова перехватили. Выходит канадец один на один против вратаря Пучкова. Трибуны встали – это ж верный гол! Так Сологуб развернулся в средней зоне, она 20 метров, у него скорость взрывная страшная была, и достал канадца. Сейчас защитники наших игроков за ноги цепляют, за корпус, чуть ли не за шею клюшкой, когда они убегают, а Колька подсел под него с виража и ушел. Трибуны, наверное, минуты полторы хлопали.

После вручения медалей на банкете Сологуб уже «подкислился» немного, когда иностранные корреспонденты окружили его.

– Мистер Сологубов, что вы думали, когда канадец убегал, а вы его достали и сделали?

Надо сказать, что командировочные деньги команде выдавали только после окончания турнира, чтобы ребята не отвлекались и не бегали по магазинам. Но мы все равно умудрялись урвать время и выяснить, где и какие подарки можно купить. И денег ждали с нетерпением.

– Что я думал? Что у меня деньги в кармане были, а канадец их утащил! – возьми да и ляпни Колька. – Я все свое умение и силы приложил и сожрал его. Я бы загрыз его.

Они думали, что он о каких-то высоких материях заговорит: защищал Родину, там, туда-сюда!

Много было разных хитростей. Вот например Юрка Пантюхов – хитрован был, находчив страшно. Позволял себе разные трюки, особенно когда играли у нас. Располагался у ворот противника, рядом с вратарем. Наши бросают по воротам, Юрка вратарю по палке сверху ударяет – клюшка у него, естественно, надо льдом поднимается, и шайба залетает в ворота. Вратарь на него с возмущением.

– Ты что?

– А я проверил, как ты клюшку держишь? – смеется Юрка.

Или наоборот подобьет клюшку. Стоит противник на пятачке, и он там вертится. Когда шайба летит, Юрка подбивает клюшку. Рисковый был, хитрован!

У канадских хоккеистов тогда вошло в моду перед игрой собираться в кучку и какие-то заклинания произносить. Сейчас это все делают. А у Юрки Пантюхова был 13 номер.

– Иди, растолкай их, – ребята говорят, – пусть они твой 13-й номер посмотрят!

– Ну да, они меня там клюшками излупят! – махал руками Юрка.

Я в 58 году играть закончил. Мы передавали эстафету молодым ребятам: Вениамину Александрову, Косте Локтеву, Альметову Сашке, Алику Зайцеву, Александру Рагулину.

Пучков, говорят, выпустил книгу в Ленинграде, где пишет, что Шувалов – никакой тренер, ну, может, игрок был хороший, а тренер – никакой. Я вам не буду хвалиться, это исторический факт: команду СКА МВО города Калинина я шесть лет тренировал, эта была кузница кадров. Там играли В. Толмачев, О. Зайцев, Л. Волков, Е. Мишаков, В. Брежнев, В. Испольнов, И. Кутаков, В. Фоменков, О. Голямин, А. Иванов и другие. Играли как солдаты срочной службы, а к концу второго года их уже ждали в московских командах – заранее договаривались.

В 69-70 году в «Спартаке» Николай Карпов был старшим тренером, я – тренером. В 69-ом мы ЦСКА Тарасова обыграли, стали чемпионами Союза. А в 70-м уступили первенство. И на следующий год нас убрали.

В 1991-92 годы напросился ко мне один корреспондент. Жизнь тяжелая была. Я 420 пенсию получал, а супруга – 380. Ну как на 420 пенсии жить? Туда заплатишь, сюда – ничего и не остается.

– Как жизнь? – корреспондент спрашивает.

– Плохая, – говорю, – хоть медалями торгуй!

Так он написал, что вроде Шувалов медалями торгует. Я его потом встречаю.

– Ну что ж ты написал? Ты бы уж лучше написал, что Шувалов в Столешниковом переулке палатку открыл, медалями торгует.

Многие ребята тогда медали свои продали, и Хлыстов, и Гурышев, и Уколов. По тысяче долларов давали – это же деньги были тогда! Жить-то надо было. Как в той песне: «Чтоб Родина не пнула сапожищем...». Почему спились Иван Трегубов, Николай Сологубов, Генрих Сидоренков, Дмитрий Уколов? Специальности никакой нет, тренерская работа не пошла, ну и чего делать? Пока слава у тебя была, тебе – все приятели: встречают, в ресторан, в кафе приглашают. А потом, когда закончил, уже всё – отфутболивают, как хочешь выбирайся. В 62-63 года крепкие были, вот Иван Трегубов – сухой, жилистый, грудь как выпятит! Если бы не пил, жил бы до 100 лет! Водочка сгубила, последние годы даже ночью вставал пить пиво. Так и футболисты многие бесславно закончили. Вот Мишка Огоньков: с женой развелся, жил один и умер в одиночестве.

Сейчас в игровых видах спорта, особенно в футболе и в хоккее, мода на иностранных тренеров и игроков. А свои? Валерий Белоусов – несколько раз выигрывал первенства Союза и России по хоккею, двукратный победитель Евролиги, победитель Кубка России и Суперкубка Европы. Геннадий Цыгуров, Николай Макаров, Евгений Юшманов – наши тренеры. Но их не приглашают. То же самое и с игроками. Приглашают зарубежных «звезд», а у них свой девиз: «Играть потише, подольше, а получать побольше!» Разве оскудела земля русская талантами? Надо только вырастить их, довести до ума и дать возможность работать.

Встреча с легендой российского хоккея

6 октября 2016 года
в Музее спортивной славы ЦСКА
состоялась встреча с первым олимпийским чемпионом
и чемпионом мира по хоккею в истории отечественного хоккея
Виктором Григорьевичем Шуваловым.
Легендарного хоккеиста приветствовали заместитель начальника
ФАУ МО РФ ЦСКА двукратная олимпийская чемпионка
подполковник Светлана Ишмуратова,
представитель хоккейного клуба ЦСКА и воспитанники
детских спортивных школ армейского клуба





Золотая медаль турнира по хоккею
VII Олимпийских зимних игр 1956 года в Кортине д'Ампеццо.
В составе сборной СССР Виктор Шувалов стал первым
олимпийским чемпионом в истории отечественного хоккея. Уникальную награду
Виктор Григорьевич принёс показать участникам встречи в родном клубе



Ещё один редчайший экспонат из своей личной коллекции
продемонстрировал Виктор Григорьевич – фотоаппарат «Зенит»
с дарственной надписью основателя команды ВВС МВО
по футболу и хоккею В.И. Сталина.
В 1951 году лейтенант Шувалов показал отличные
спортивные результаты в розыгрыше Кубка СССР по футболу


Виктора Григорьевича долго не отпускали слушатели,
выстроившиеся в очередь за бесценным автографом


Тёплые слова и подарки от руководства ЦСКА





6 октября 2016 года

Материал подготовила Хмара Т.Ф.
Использованы фотографии автора и пресс-службы ЦСКА