|
К 70-летию Великой Победы
Предисловие
к Военным воспоминаниям Г.П.Ермолаева
Личный архив Григория Павловича Ермолаева, участника Великой Отечественной войны, разведчика, подрывника, бойца отряда особого назначения, партизана, выдающегося советского спортсмена, заслуженного мастера спорта, содержит уникальные сведения об истории создания и первого года боевых действий в тылу врага отряда «Славный» Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), о судьбах бойцов и командиров, выдающихся спортсменов, добровольно вступивших в первые дни войны в ОМСБОН.
Воспоминания написаны Григорием Павловичем в 1968-1970 годах в форме дневника, повествующего об отдельных запомнившихся эпизодах и событиях того времени. Автор старался скрупулёзно и как можно более точно отразить конкретные события, даты, населённые пункты, дороги, имена. Григорий Павлович неоднократно отмечал наличие в публикациях об отряде «Славный» существенных неточностей в описании событий, в которых он лично участвовал.
Григорий Павлович не имел особых талантов к писательскому труду и соответствующего образования. Он был скромным и добрым человеком с врождённым чувством такта, которое нередко встречается в народе. Однако он не терпел вранья и несправедливости, особенно в отношении других людей. Текст его воспоминаний очень прост, наполнен, в основном, эпизодами, в которых он лично участвовал. Вместе с тем явственно чувствуется атмосфера тяжелейшего партизанского труда, стойкости и слабости человека перед реальной угрозой смерти, героизма и предательства, ужасов немецкой оккупации. По сути, это свидетельства рядового бойца, партизана, лишённые нарочитого пафоса; это – взгляд «снизу», который проясняет тайну народной Победы над смертельным врагом.
При перепечатке рукописи мы старались внести минимальную правку текста и только в той мере, которая поможет читателю понять ход событий и описываемых ситуаций. Мы избегали литературных украшательств и внесения каких-либо смысловых и эмоциональных оценок. Следует отметить, что «дневник» написан по прошествии 25-26 лет. Поэтому, вероятно, возможны неточности в датировке некоторых событий, хотя память у Григория Павловича была очень хорошая.
Все оригиналы записей и документов переведены в электронную форму и находятся у нас, а также в семьях наших детей, внуков Григория Павловича – Алексея и Василия Лебедевых.
Мы надеемся, что архив Ермолаева Г.П. может быть полезным не только музеям и различным организациям, хранящим память о Великой Отечественной войне и выдающихся спортсменах СССР, а также родным и близким тех, с кем Григорий Павлович разделил судьбу первых военных лет.
Лебедева (Ермолаева) Людмила Григорьевна,
Лебедев Сергей Васильевич
Военные воспоминания одного из ведущих легкоатлетов СССР
Григория Павловича Ермолаева
(дневник с 22 июня 1941 по 28 мая 1943 года)
Непосредственно перед войной я работал тренером по лёгкой атлетике в ДСО «Спартак». Жил в то время на территории подмосковной загородной базы «Спартака» (ст. Тарасовка по Северной железной дороге) в одном из домиков для сотрудников.
22-го июня 1941 г., как всегда, в 7 часов утра сбегал в лес на разминку, позавтракал и пошёл на стадион готовиться к отборочным соревнованиям для предстоящего матча Москва-Ленинград. От встречных узнал – сегодня рано утром немецкие полчища напали на нашу страну. Это была большая неожиданность. В 12 часов дня передали по радио обращение к народу Председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. В.М. Молотова. Оно произвело сильное впечатление... стало не до соревнований. Рядом оказались футболисты «Спартака» Алексей Леонтьев, Анатолий Сеглин, братья Гуляевы, Виктор и Николай. Долго обсуждали, как поступить, чтобы быть полезными для Родины.
5 июля 1941 г. на стадионе «Динамо» в Москве я провожал своих товарищей по спорту, добровольно вступивших в бригаду ОМСБОН (Отдельная мотострелковая бригада особого назначения) войск НКВД. Их отправляли в Мытищи, где находился учебный лагерь. Это были лучшие, выдающиеся спортсмены. Сразу после проводов обратился к комиссару госбезопасности с просьбой записать меня бойцом в бригаду ОМСБОН. Оформили в течение 15 минут и выдали обмундирование. Домой, в Тарасовку, возвратился в военной форме. Жена ждала меня с дочкой Людмилой на руках, увидела и сразу сказала, что я выбрал правильный путь в это тяжёлое время.
7 июля 1941 г. прибыл в бригаду. С радостью встретились с друзьями-спортсменами. Меня приписали к 1-му мотострелковому полку 5-ого отряда 3-ей группы. Группа состояла, в основном, из испанцев, итальянцев, австрийцев и других иностранцев. Русских в ней было мало, но мы составили ядро этого подразделения.
Так началась моя боевая жизнь. Вначале была, прежде всего, учёба, учёба и учёба. Однако спорт мы не забывали. Хотя он и отошёл на задний план, командир полка полковник Рохлин уделял большое внимание спортивным тренировкам и соревнованиям. Несмотря на военное время, они проводились довольно часто. В полку собралась хорошая футбольная команда преимущественно из легкоатлетов, пловцов и борцов, поскольку футболистов как таковых было мало. В бригаду часто приезжали спортивные команды московских клубов «Динамо» и «Спартак». Наш полк не знал поражений.
В конце июля 1941 года было проведено первенство г. Москвы по лёгкой атлетике. Мужские виды выиграли, в основном, бойцы и командиры полка Рохлина. Я лично стал чемпионом г. Москвы в беге на 5000 м. Для нас это были последние соревнования. Враг углублялся на территорию Родины и все силы в бригаде были брошены на скорейшее освоение боевых специальностей. Я овладел подрывным делом, стрельбой из снайперской винтовки (выиграл три из 4-х соревнований по стрельбе, проведённых в полку).
В сентябре 1941 года меня в составе 10 человек (Коржуев Сергей, Ермолаев Григорий, Мадэй Кондратий, Долгушин Александр, Митропольский Леонид, Иванькович Моисей, Шатов Николай, Зайпельд Виктор, Исаев Али, Семёнов Михаил) откомандировали в подразделение, базировавшееся в доме отдыха «Озёры» в местечке Власиха (ст. Перхушково, Белорусского направления ж.д.). Это специальное подразделение состояло из 44 бойцов и командиров и занималось подготовкой разведчиков и контрразведчиков для работы в Москве и Московской области, на случай если враг займёт Москву. Наша группа быстро стала костяком всего коллектива. В нее вошёл также Валентин Фролов1. Командовал отрядом Морозов2.
Так как враг стремительно приближался к Москве, необходимо было покинуть Перхушково и перебазироваться на новое, более скрытное место. Сделать это было поручено нашей группе. В районе г. Звенигорода, в лесу на берегу небольшого ручья мы оборудовали два скрытых подземных жилища. В них планировалось нам жить и действовать в тылу у противника. 10 октября узнали от бойцов нашей отступающей армии, что немец подошёл к реке Нара. Срочно стали заготавливать продовольствие и боеприпасы, складировать их в приготовленных подземельях. Однако, вскоре немцев остановили в 2-3 км от Звенигорода и мы вернулись в Перхушково в отряд Морозова, где продолжали учёбу и занимались разведкой.
4 ноября 1941 года отряд встал на лыжи и начал первую тренировку, двигаясь вокруг пруда на Власихе3. Это оказалось и первой военной практикой: нас обнаружила немецкая авиация, началась бомбёжка. Бомбы упали в лес, а одна в пруд, жертв не было. Ночь с 6 на 7 ноября выдалась напряжённой, но всё обошлось благополучно. 7 ноября приняли присягу. 8 ноября перебазировались из Перхушково в 10-е Горки недалеко от Звенигорода.
Москва готовилась к встрече 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Мы охраняли подступы к Москве. У каждого был свой участок разведки на местности. У меня – направление Звенигород – Голицино. Ходил по этому маршруту ежедневно до начала наступления наших войск.
*****
6 декабря 1941 года командир отряда Морозов направил меня с двумя автомашинами за продуктами в Москву. На продовольственной базе загрузились в 17 часов. Оставалось немного свободного времени, и я поехал домой повидаться с семьёй, проживавшей на ул. Фридриха Энгельса. С водителями машин договорился о встрече у Киевского вокзала в 22 часа, чтобы ехать назад в отряд. Побывав пару часов дома, я вышел на улицу в 20.30, и тут объявили тревогу. Движение перекрыли. К месту встречи у Киевского вокзала я прибыл в 22.15 – моих машин уже не было. Пришлось добираться в отряд на попутном транспорте, шедшем на фронт. На какой-то развилке дороги встретилась автоколонна, шедшая в сторону нашего отряда. Я пересел на одну из машин. Оказалось, что это были «Катюши». Немного не доехав до нашего отряда, в 10-х Горках они расположилась на возвышенности. Когда я уходил, командир батареи строго предупредил, что об этом «никому ни слова». Прибыл в отряд на 15 минут позже наших машин с продовольствием. Командир Морозов обрадовался и спросил: «Вы, что, Ермолаев, бежали за машинами..?». Я ответил: «Было по-всякому...», и о Катюшах ничего не сказал.
7 декабря сразу после подъёма в 6 часов утра пошли в столовую. Светало. Все сидели за столами и завтракали, как вдруг совсем рядом раздался сильный гул и вой летящих снарядов. Командир Морозов скомандовал: «В ружьё... нас окружили немцы!». Я объяснил, что это залп нашей батареи «Катюш». Морозов мне не поверил. Все убежали, а я остался в столовой и спокойно доедал свой завтрак. Вскоре Морозов вернулся, недовольно посмотрел на меня и спросил, почему я ему не доложил, если знал о прибытии «Катюш». Я ответил: «Так было приказано..»
Этой атакой «Катюш» было уничтожено много боевой техники и немцев, захвативших деревню Черная Грязь. Мы быстро прибыли туда – дома ёще горели. Немцев там уже не было. Они собрали убитых, раненых и отошли на запад, оставив в разбитую технику.
*****
12 декабря 1941 года, будучи в разведке, я впервые наблюдал бой: рота пехотинцев при поддержке двух наших танков КВ сражались за село Ершово, расположенное в 3-х км от Звенигорода. Немцы засели в металлической башне (типа дзота) и вели оборону на подступах к селу. Нашим самолётам никак не удавалось их разбомбить. КВ в упор изрешетили это укрепление. Враг отступил с большими потерями.
1942 год
4 января 1942 года подразделение Морозова вернулось из Горок-10 на прежнее место дислокации в местечко Власиха. Нас стали готовить для перехода в тыл врага. Для этого был сформирован специальный отряд из 51 человека. Первые командиры: командир отряда – капитан Васин4, комиссар – капитан Утяшев5, начальник разведки – Валентин Фролов. В отряде было много спортсменов. Вот их имена:
1. Фролов Валентин, легкоатлет, погиб в 1942 году
2. Табачников Иван, легкоатлет, погиб в 1942 году
3. Долгушин Александр, гребец, погиб в 1943 году
4. Коржуев Сергей, гимнаст, погиб в 1942 году
5. Пыльнов Григорий, борец, погиб в 1942 году
6. Бухман Фёдор, борец, погиб в 1944 году
7. Мельников Евгений, пловец, погиб в 1943 году
8. Ерофеев Михаил, легкоатлет, погиб в 1942 году
9. Газаев Борис6, пропал без вести в 1942 году
10. Ермолаев Григорий, легкоатлет, трижды ранен в 1942 году
11. Митропольский Леонид, легкоатлет, ранен осколком
12. Шатов Николай, штангист, ранен в руку
13. Иванькович Моисей, легкоатлет
14. Зайпельд Виктор, велосипедист
15. Семёнов Михаил, акробат
16. Мадэй Кондратий, пловец
17. Исаев Али Халадаевич7, легкоатлет
Это ведущие и известные спортсмены (Заслуженные мастера спорта, мастера спорта и перворазрядники). Кроме них в отряде были и спортсмены 2-го и 3-го разрядов.
12 января 1942 года выехали на машинах из местечка Власиха в Москву на Лубянку в Наркомат внутренних дел СССР, откуда в 15 часов того же дня двинулись к линии фронта. Нас сопровождали комиссар госбезопасности 3 ранга Алексей Алексеевич Максимов, полковник Иван Максимович Третьяков и майор Шперов. Первая остановка в 21 час в г. Серпухов. Разместились в рабочем общежитии. Поужинали вместе с обитателями общаги, выспались. Утром 13 января командир отряда капитан Васин провёл строгий осмотр и серьёзно отчитал личный состав за нарушения воинской дисциплины (ночью исчезло 4 литра спирта). В 8 ч. 30 мин. выехали и в 17 часов прибыли в г. Тулу, разместились в общежитии НКВД.
14 января днём отправились из Тулы в г. Мещовск. Погода плохая, пурга и сильный мороз – 32 градуса. Сбились с пути. Заночевали в деревне в 8-ми км от Тулы. Здесь уже были следы войны – много домов сожжено.
15 января опять двинулись в путь и прибыли в Мещовск вечером. Население встретило гостеприимно, разместили нас в тёплых домах.
16 января в 12 часов выехали в Калугу. Мороз и ветер крепчали. Чем дальше мы продвигались, тем больше нас охватывала ненависть к врагу. Все встречные деревни выжжены дотла, одни трубы торчали из снега. Жителей в деревнях не было. На дорогах много разбитой и брошенной немцами техники – машины, танки, артиллерия – эта работа нашей армии. Калуга частично разрушена немецкой авиацией. Не останавливаясь в Калуге, мы проследовали дальше и в 22 часа въехали в г. Козельск. С большим трудом нашли ночлег. Дома были холодные. Заготовили дрова, протопили помещения и легли спать.
17 января днём направились в Меховую8. По пути повстречался отряд Медведева, который возвращался из тыла врага9. В Меховой не оказалось изб, пригодных для ночлега. Поехали дальше и к утру прибыли в село Ракитное. Оно было буквально набито нашими воинскими частями. Несмотря на это, удалось найти место для отдыха.
*****
Четверым из нас в Ракитном досталась добротная изба с бревенчатым двором. Постучали... Никто не откликнулся, дверь была не заперта. Войдя в дом, увидели корову, кругом навоз, не топлено, а на улице – минус 30. На печи кто-то зашевелился и подал голос. Мы подумали, что это хозяйка-старуха и решили ее не беспокоить, пока не наведём порядок. Корову вывели в сарай, убрали навоз, вымыли полы, стали заготавливать дрова. Кондрат Мадэй почистил дымоход и исправил кое-что в печи. Хорошо протопили, закрыли дымоход, заслонку замазали глиной, чтобы сохранить тепло. Сели обедать. С печи слезла женщина, лет двадцати с небольшим, с раскрасневшимся лицом, как после бани. Мы спросили молодуху, отчего же такая грязь в её избе. Она нам ответила, что хаты они моют и прибирают только два раза в году – перед Пасхой Христовой и перед Рождеством Христовым...
В Ракитном простояли двое суток. Изрядно завшивели. Разделись догола и устроили соревнование по ловле вшей в белье. Рекорд поставил Леонид Митропольский – 17 вшей. Но всё же, мы были довольны, так как провели это время в тепле.
19 января выехали из Ракитного и поздно вечером остановились в деревне Н.., что в 7-8 км от Сухиничей. Жители встретили хорошо. Мы узнали, что деревенские приходят к себе в дома только к ночи, чтобы истопить печи и приготовить еду, так как утром прилетают немецкие самолёты и расстреливают те избы, из которых идёт дымок, т.е. те, где есть живые люди.
Меня и Иваньковича вызвал командир Васин и дал задание разведать путь к селу Попково в обход Сухиничей. Сухиничи в то время были заняты немцами и окружёны нашими войсками. По выполнении задания я доложил, что путь открыт, и немцев на дороге к Попково нет.
20 января вечером наш отряд обошёл Сухиничи с западной стороны и прибыл в село Попково (9 км от Сухиничей). Я шёл направляющим в головной группе. Остановка в Попково была последней перед переходом через линию фронта10. Проверяли вооружение, обмундирование, лыжи и пр.
22 января в 8 часов утра на построении отряда командир Васин разъяснил задачу, поставленную командующим 10-й армией тов. Голиковым. Необходимо ликвидировать просочившиеся вражеские группы по 40 автоматчиков, которые шли на соединение с немецким гарнизоном, окружённым в г. Сухиничи. К этой операции были подключены и другие подразделения ОМСБОН.
Наш отряд начал выдвижение в направлении Новой Брыни11. Двигались в маскировочных халатах, все хорошо владели лыжами. Сопровождавшие отряд представители госбезопасности, комиссар Максимов и полковник Третьяков уехали вперёд на легковой машине «Бьюик». Это было рискованно. Немецкие самолёты господствовали в воздухе и расстреливали всё, что двигалось по земле. Нас неоднократно обнаруживали с воздуха. Было одно спасение: ложились на лыжи, а белые маскировочные халаты сливались со снегом. Самолёты, потеряв цель, улетали.
Когда мы приблизились к намеченным рубежам, стало известно, что вместо предполагаемых отдельных групп немцев, перед нами оказалась наступающая регулярная вражеская армия в составе двух дивизий с танками, артиллерией, миномётами и другим вооружением. Отряд продолжал намеченное движение к линии фронта. Вошли в деревню Масловку. От отступающих наших войск узнали, что впереди, на дороге к Новой Брыни немецкий самолёт расстрелял легковую машину. Немедленно была выслана поисковая группа (Фролов В., Ермолаев Г., Мельников Е., Коржуев С. и Митропольский Л.). Через 20 минут мы нашли командирский «Бьюик», пробитый мелкокалиберными снарядами. На сидении лежал полковник Третьяков, он был мёртв. Комиссара Максимова обнаружили в 15 метрах, тяжело раненого в живот, но ещё живого... Сразу сделали ему перевязку раны. В 50 м на снегу лежал шофёр «Бьюика», он был невредим, хотя и сильно напуган. Попробовали завести машину – завелась сразу.
Комиссара Максимова отнесли в машину и быстро доставили в с. Попково. Нашли телегу с лошадью и вскоре привезли и израненное тело полковника Третьякова. Запросили самолёт, чтобы срочно отправить Максимова в госпиталь. Наступил вечер. Самолёта не было. Принято решение отправить раненого комиссара в ближайший госпиталь в с. Ракитное, в 35 км от Попково. В 22 часа выехали на двух машинах. В легковой – раненый комиссар, в грузовой – тело полковника Третьякова. В группе сопровождения майор Шперов, Ермолаев, Мельников, Коржуев, Шатов и Митропольский. Двигались с большим трудом, машины застревали в глубоком снегу, приходилось обращаться за помощью к местному населению. В с. Ракитное добрались к 10 утра 23 января. Комиссара немедленно прооперировали, однако через 8 часов он скончался. Вечером этого дня мёртвых погрузили в машины и направились по маршруту Козельск – Мещёвск – Тула в Москву. Не доезжая до Тулы 7 км, остановились в деревне на короткое время, чтобы обогреться. Мороз – 42 градуса. Вновь завести машины не смогли. Обратились в Управление НКВД г. Тулы. Нам прислали грузовую машину. На ней 26 января доставили погибших в Москву, а 27 января 1942 г. состоялись их похороны. После похорон Максимова А.А и Третьякова И.М. я с группой сопровождения оставался в Москве до 9 февраля 1942 г.
Находясь в Москве, узнали, что 23 января отряд капитана Васина принял свой первый бой. Регулярные немецкие войска атаковали всей своей мощью. Силы были неравные. Наше вооружение – противотанковые гранаты, ручные пулемёты, автоматы и винтовки.. Уничтожили много немцев. Боец Магер12 подбил два танка и погиб в этом бою. Отряд понёс большие потери – 17 убитых. Среди них командир, капитан Васин, комиссар отряда Утяшев, командир взвода, заслуженный мастер спорта Григорий Пыльнов, мастер спорта Иван Табачников. Немцы вошли в с. Попково. Оставшиеся в живых, 27 бойцов отряда капитана Васина, собрались в г. Козельске.
13 февраля вечером мы (Фролов В., Ермолаев Г., Мельников Е., Коржуев С. и Митропольский Л.) прибыли из Москвы в Козельск. Встреча в отряде была и радостной и печальной... многих не досчитались и никогда не увидим... Пришло пополнение. Назначено новое командование: командир отряда А.П. Шестаков, комиссар отряда Пегов В.С., начальник разведки Рыкин В.В13. Теперь у нас был и свой врач – Давыдов И.Ю. Вместе с пополнением в отряде насчитывался 51 человек. Стали готовиться к походу к линии фронта.
14 февраля немцы бомбили Козельск. Самолёты налетали часто и поливали пулёмётным огнём. Но жертв не было. Люди привыкли ко всему и научились беречься в таких условиях – на улицы зря не выходили. Как только стемнело, отряд двинулся через деревню Меховую в г. Сухиничи, откуда немцев уже выбили. Днём 15 февраля был налёт немецкой авиации, но наша зенитная артиллерия не дала сбросить «груз». В Сухиничах я повстречал Бронислава Антоновича Вериниковского14. Рассказал ему, что в Москве прошёл слух – якобы он погиб во время бомбёжки эшелона с боеприпасами, который сопровождал...
16 февраля вышли из Сухиничей и остановились в деревне Волково – последнем пункте маршрута на нашей стороне от линии фронта15. Проверили ещё раз оружие, боеприпасы. Стали освобождаться от лишнего груза, чтобы облегчить вещевые мешки, вес которых доходил до 40 кг. Это была очень весомая добавка к оружию, боеприпасам, зимней одежде и прочей амуниции бойцов. Изъятые вещи, в том числе и кожаные сапоги, отдали местному населению. Насколько мне известно, только Митропольский и я взяли сапоги с собой. Мне пришлось оставить ватные брюки, которые стесняли движение. В отряде было две волокуши, гружённые боеприпасами и медикаментами. Волокуши тащили Митропольский, Исаев, Долгушин, Бухман и другие.
Линию фронта перешли 16 февраля вечером. Нас заметили, обстреляли несколькими пулемётными очередями. Потерь не было. Огня мы не открывали. Перешли благополучно железнодорожное полотно в районе г. Людиново, углубились в лес и двигались всю ночь. Утром сделали привал. Было истрачено много сил. Стало ясно, что надо освободиться ещё от части груза. Командир приказал оставить при себе только самое необходимое, волокуши бросить, а их содержимое разобрать по вещевым мешкам.
Во время этого привала наш дозор обнаружила немецкая разведка и обстреляла. Дозорные, увидев впервые немцев, с испугу прибежали в отряд. Мы заняли круговую оборону, огня не открывали, всё обошлось. Отряд вскоре продолжил движение. Я и ещё 4 бойца прикрывали его сзади и минировали за собой лыжню. Пройдя 3-4 км, отряд сделал остановку в лесу. Мороз стоял –32 градуса, но все были так возбуждены и напряжены, что его не замечали. Выслали разведку вперёд. Она доложила – по маршруту всё спокойно. Когда начало темнеть, двинулись в путь. Идти в ночном лесу по глубокому снегу очень тяжело. Мне всё время приходилось прокладывать лыжню впереди отряда. Меняли редко. Лыжню прокладывали кроме меня В. Фролов, М. Иванькович и Е. Мельников. Местность была незнакомая, проводников у нас не было. Поэтому вокруг г. Людинова кружили трое суток. Отдыхали днём, закапывались в снег. Температура днём – минус 32-34 градуса, а ночью до 40 градусов мороза. Во время движения вспотеешь, постоишь немного и верхняя одежда тут же становится колом (не сгибается). Костры не разводили. Немецкие самолёты часто летали над лесом и могли нас обнаружить...
19 февраля на рассвете меня, М. Ерофева и Н. Садовникова командир отправил на поиск населённого пункта. Людям надо было обогреться и отдохнуть. Мы быстро вышли к деревне. В крайней избе нас приветливо встретил хозяин, сообщил, что немцев у них нет – они находятся в трёх километрах и редко сюда заезжают. Хозяйка поставила самовар. Все вместе позавтракали, и мы поспешили в отряд.
Доложили командованию. Решение о заходе отряда в эту деревню было принято не сразу. Но выхода не было из-за угрозы массовых обморожений. Командир вновь отправил нас троих в эту деревню, чтобы обеспечить безопасность. Отряд вошёл в деревню в 10 часов утра. Местные жители встретили нас с радостью. Многие плакали, увидев людей в красноармейской форме. Расположились по домам. Выставили охрану и засады. Нам стали предлагать горячую пищу, но не до неё – все набросились на колодезную воду, так как последние четверо суток совсем не пили, а вместо воды ели сухой мороженный снег. Через 5-10 минут, после того как люди напились и почувствовали тепло, все повально спали богатырским сном. Однако в 15 часов объявили подъём, и ещё через час жители деревни проводили нас. Отряд теперь двигался легко и свободно. Лес для нас уже становился родным домом. В деревне Волынь1, скорее это железнодорожный полустанок, задержались на двое суток и затем проследовали в посёлок Ивот Дятьковского района Брянской области. В этом районе наш отряд базировался и отсюда действовал в тылу врага с 24 февраля по 10 июля 1942 года.
Дятьковский район был партизанским, в нём в полной мере действовала советская власть. Отряд занимался борьбой с немецкими гарнизонами и полицией, подрывной деятельностью, разведкой. Также велась разъяснительная работа с населением по многим вопросам, включая и религиозные. Далее следуют рассказы о боевых операциях, запомнившихся эпизодах из жизни отряда.
*****
В конце февраля 1942 года устроена засада в посёлке Сукремль в непосредственной близости от г. Людиново, районного центра. В этом посёлке находилось 55 немцев, вероятно на отдыхе. Операцию возглавил сам командир капитан А.П. Шестаков. Наша группа состояла из 15 человек. Атака была мгновенной. Немцы не успели сделать ни одного выстрела. Уничтожено 54 фашиста, одному удалось бежать. Захватили 4 пулемёта, автоматы, винтовки и боеприпасы. Это была первая боевая операция отряда в тылу врага.
*****
10 марта 1942 года. Комиссару В. Пегову с группой из 23 бойцов было поручено устроить засаду на дороге Гомель – Брянск. Не доезжая посёлка Любохны, мы сделали остановку в населённом пункте. Послали в разведку Василия Горохова с двумя девушками17. Они выехали на лошади, запряжённой в гружёные сеном сани,.. Вскоре их остановил полицейский дозор. На вопрос кто едет? Горохов ответил – партизаны. Их пропустили, и они поехали дальше. Через 200 м их снова остановили полицаи и потребовали сдаться. Василий выхватил из сена автомат, открыл огонь. Девчонки бросились в лес, добежали до отряда и сообщили о случившемся.
На выручку Горохова немедленно направили Валентина Фролова, меня, Евгения Мельникова и Бориса Газаева. Встали на лыжи и заспешили к месту засады. Туда же с флангов, лесом выдвинулись ещё две группы по 9 человек во главе с Николаем Шатовым и Виктором Зайпельдом. Наша группа шла по большаку. Увидели полицаев. Заняли удобные позиции. Завязался бой. Я вёл прицельный огонь, а с флангов открыли активный огонь бойцы групп Шатова и Зайпельда. Через полчаса стрельба с флангов прекратилась... Оглянулся по сторонам... моих товарищей нет – не заметил, как они отошли.
Место моё было подобрано хорошо для снайперской стрельбы, и противник меня не обнаружил. Поэтому уходить не хотелось18. Продолжал стрельбу один. Сколько это продолжалось – не помню. Неожиданно, рядом появился пожилой мужчина, с виду деревенский. На плечах он принёс пулемет ШКАС, а на санках притащил ящик с патронами. Наверное, это был партизан из местных жителей. Мужчина расположился рядом со мной, предложил взять его пулемёт. Я таким пулемётом хорошо владел, так как до войны служил старшим стрелком-радистом ВВС в/ч 1869 Московского военного округа. Мы открыли шквальный огонь по немцам, укрывавшимся за снеговым валом на окраине Любохны. Тогда они принялись обстреливать меня из миномёта, с обеих сторон появились их снайперы. Бой продолжался уже более часа. Мины падали в основном сзади, в 20-40 метрах, а снайперские пули ложились плотно слева и справа от нас. Пришлось отходить. Мужчина предложил мне идти с ним, а я позвал его с собой в отряд, объяснил, как меня найти. Он взвалил на плечи свой пулемёт, пообещал, что придёт позднее. На том и расстались.
Быстро на лыжах прибыл в отряд. Почти вся группа В. Пегова оказалась здесь, в том числе и попавший в засаду Василий Горохов, которого пришлось освобождать с боем. Не было только Шатова и Дивакова. К этому времени немцы приблизились к населённому пункту (названия не помню), где располагался наш отряд19. Мы заняли оборону. Вновь около меня, появился тот самый партизан-одиночка с тем же пулемётом, с которым мы вели бой на большаке перед Любохной. Удобно устроили пулемёт и залегли.
На ближней опушке леса показались двое. Это были Шатов и Диваков. Немцы тоже их заметили и начали обстреливать. Я немедленно открыл огонь из пулемёта, прикрывая отход товарищей. Вскоре они добрались до нас. Шатов получил ранение в руку. Санитар Мельников сделал перевязку. Отряд оставил этот населённый пункт19, а немцы не решились его занять.
Этот бой продолжался три с лишним часа. Как выяснилось впоследствии, наша небольшая группа (23 человека), сражалась с немецкими подразделениями, насчитывавшими более 500 человек. Комиссар В. Пегов стал хвалить меня: ... мол, я «дрался как лев» и что он представит меня к ордену Красной Звезды. «Как вы могли видеть, как я дрался, если Вы находились в трёх километрах, да и бой шёл в котловине?» – спросил его. Пегов обиделся ...
*****
13 марта в составе небольшой группы направлен в разведку в район Дубровки для выяснения возможности пополнения продовольственных запасов. Выяснили, что в одном из селений в 3-х км от Дубровки живут местные полицейские. Днём их нет, а ночевать они возвращаются в свои дома. Эти дома нам показали. 15 марта мы возвратились в отряд и стали готовиться к большой операции.
*****
16 марта командир отряда и начальник разведки вызвали меня, Сергея Коржуева и Леонида Митропольского. Поручили съездить на мельницу, намолоть муки для отряда. Командование не могло доверить столь сложное дело хозяйственному взводу. Мы ответили: «Если надо, то какой может быть разговор». Мельница находилась в 22-х км от ст. Волынь16, а в 3-х км от мельницы располагался немецкий гарнизон. Выехали рано утром 18 марта на трёх подводах с 36 мешками зерна (рожь) и уже к 10 часам утра подъехали к мельнице. Здесь было полно народу, мужчин и женщин, также приехавших молоть зерно. Быстро организовали охрану. Коржуев и Митропольский никого с мельницы не выпускали. Я привлёк в помощь 5 человек из местных и стал молоть зерно.
Через три часа всё было готово, мешки с мукой погрузили на подводы, поблагодарили помощников и двинулись в обратный путь. Только отъехали, Сергей говорит, что у него сегодня день рождения. Решили отметить. Быстро нашли хозяйку, торговавшую самогонкой. Втроём выпили литр. Сергей с Леонидом захотели взять ещё литр самогонки. Я стал настаивать быстрее уезжать, перегрузил муку на две подводы, а пустую с лошадью оставил им и уехал. Часам к пяти вечера прибыл в отряд. Командир был очень доволен – запаслись мукой. Спросил: «где Коржуев и Митропольский». Ответил, что они идут следом и скоро будут здесь.
Прошёл час, а их всё не было. Поехали на поиск. На полпути обнаружили пустую подводу с лошадью. Приблизившись, увидели следующую картину: Сергей стоит на бугре, а внизу под ним, в глубоком снегу ползает Митропольский. Было смешно и досадно. Оказывается, это Леонид показывал Сергею, как надо ползать по-пластунски. Возвратились в отряд. Митропольский вступил в пререкания с командиром Шестаковым А.П. Тот его арестовал на трое суток. Арестантское помещение было тёплое, на полу много сена. Подумали проспится... Через час раздался голос. Это пел Леонид: «Валенки-валенки, да не подшиты, стареньки...». Леонид выставил оконную раму, вылез наружу... тем и закончился его арест.
*****
23 марта. Операция в районе Дубровки, где ранее (13 марта) мы разведали обстановку, расположение немцев, полицаев и пр. Необходимо было пополнить продовольствие и решить хозяйственные вопросы. Готовились очень серьёзно. Операцию возглавил начальник штаба отряда Медведченко. В ней принимали участие начальник разведки Рыкин и врач И.Ю. Давыдов. В 16 часов начали запрягать в сани лошадей. Мне предложили выбрать лошадь. Я сказал: «Что останется, то моё». Досталась очень крупная лошадь, которую надо бы было кормить овсом, а не сеном.
Выехали из Волыни16 часов в 5 вечера. В моих санях сидели врач Давыдов с санитаром Мельниковым. Поначалу, километра четыре наша лошадь шла в колонне, но потом мы стали отставать. Все попытки догнать были безуспешными. Не помогла и хворостина. Отряд потерял нас из виду и вынужден был остановиться. Медведченко набросился на меня с руганью, якобы я издеваюсь над лошадью. Я ответил: «Возьмите себе эту лошадь, а я лучше поеду на лыжах». Медведченко вспылил и приказал мне вернуться на базу отряда. Я отказался. Он распорядился обезоружить меня. Подошли мои друзья. Отдал им всё за исключением лыж и палок. Давыдов и Мельников пересели в другие повозки. На этом жеребце я дотащился в одиночестве до деревни и сменил его на другую лошадь. Она оказалась очень резвой. Быстро догнал колонну, посадил в свои сани Давыдова и Мельникова, передал им вожжи, а сам лёг поспать.
У реки Десны головная группа отряда заметила двух верховых. Надо было кому-то их догнать и обезвредить. Илья Давыдов разбудил меня: «Начальник штаба ищет тебя». Подошёл Медведченко, сказал мне, что надо достать верховых. Я ответил, «...у меня кроме лыж и палок ничего нет...». Незамедлительно мне возвратили оружие и прочее, в помощь дали двух человек, не помню кого. Быстро настиг всадников. Они меня заметили и бросились в разные стороны.
Поговорка правильно гласит: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Пустился преследовать того, кто поскакал по направлению движения нашего отряда. Сразу после начала погони мои напарники отстали, их не было видно. Настиг всадника возле деревни. Однако, двигаясь на большой скорости с горы, я видимо проскочил мимо него. Возвратился на то место, где его недавно видел и пошёл по следам. Они привели к сараю на краю деревни. Дождавшись отряда, доложил Медведченко, что всадник с лошадью находятся в сарае, «...можете его брать».
Из сарая вывели детину ростом более двух метров. Допрос был кратким. Ничего толком от него не узнали, говорил, что они с соседом ездили поить лошадей на реку – это-то за два километра от деревни!? Медведченко решел убить его тихо, без выстрелов. Приказали бойцу «М.И.», у которого была винтовка со штыком20. Детина стоял на дороге. «М.И» начал бить его прикладом по голове, но тот прикрылся руками и стоял неподвижно. Тогда МИ сделал 5-6 уколов штыком, но тот опять не упал. Я находился рядом в повозке и крикнул, что так нельзя... Подошёл Медведченко, взял винтовку со штыком и нанёс несколько ударов в грудь... Только после этого человек свалился и захрипел. Его оттащили в сторону от дороги метров на 40 и присыпали снегом. Отъехав с полкилометра, все услышали ор и вопли, доносившиеся с места казни. Возвращаться было некогда... Впоследствии, узнали, что он дополз до своего дома (метров 300), прожил 12 суток и умер. У него были проколоты лёгкие в 10-и местах. Служил он в полиции и находился в дозоре, когда я его настиг.
*****
Теперь о самой операции. В Дубровке стоял большой немецкий гарнизон. Начальник штаба поставил задачу группе из 5 человек, в которой был и я, обойти с запада населённый пункт, расположенный в 2,5 км от Дубровки, войти в него и прикрыть дорогу на Дубровку. Дойдя до этой дороги, мы выставили двух бойцов с пулемётом – Абашева и Пиндюрова21, а сами, втроём, двинулись в обход населённого пункта, чтобы войти в него со стороны реки Десны. Ночь, ничего не видно. Я шёл впереди, за мной – Мадэй и Митропольский. Недалеко от деревни, спускаясь с горы, развили большую скорость. Неожиданно перед нами оказался крутой обрыв. Мы с Мадэем успели затормозить, а Митропольский свалился вниз. Он сильно ушибся и сломал лыжу.
Несмотря на это, довольно быстро вошли в деревню, разыскали знакомую девушку. Она показала нам дома полицейских. Решили их брать, не дожидаясь прихода основной колонны отряда. Было уже ранее утро. Тихо, не применяя оружия, вытащили 7-х полицейских прямо из постелей, в кальсонах... на улице мороз 22 градуса. Забрали 7 лошадей, коров, свиней, хлеб. С этим обозом осторожно, без шума проехали через всю деревню и невдалеке от нее повстречали свой отряд. Отряд завершил начатую нами операцию. Без единого выстрела провёл полную зачистку, в том числе и тех домов, в которых жили полицейские, но в эту ночь находившихся в Дубровке на службе. Всего взято 17 предателей-полицейских. Им предложили идти работать в наш отряд, защищать Родину. Они категорически отказались22 Отряд вернулся к месту своей дислокации на ст. Волынь16.
*****
25 марта направлен в разведку для организации связи с партизанским отрядом Мглинского района. Возвратился в отряд 29 марта, выполнив задание: была налажена регулярная связь.
*****
В конце марта поступило распоряжение Центра найти группу Чупеева, недавно десантированную с самолёта, и затерявшуюся в наших лесах. При этом указывалось, что те, кто выполнит эту задачу, будут представлены к орденам.
Погода стояла очень холодная. В населённые пункты группа Чупеева не заходила. Обуты они были неподходяще, велика угроза обморожений. Начальник разведки В.В. Рыкин вызвал меня и Леонида Митропольского с намерением поручить нам это задание. Но комиссар Пегов был против моего участия. Я стал возражать, он приказал меня обезоружить. Вместо меня послали на задание других. Они его не выполнили. Только через 10 дней, когда на Десне закончился ледоход, группу Чупеева отыскали, на пароме переправили через Десну и доставили в отряд. У многих было обморожение ног.
*****
В начале апреля была предпринята рискованная разведывательная операция, закончившаяся трагически. Её выполняли двое: Валентин Фролов и Борис Газаев. Валентин погиб. Сражаясь с большим отрядом немцев, был тяжело ранен, но нашёл в себе силы и мужество застрелиться, чтобы не попасть в руки противника1.
Борис Газаев пропал без вести, и мы не знали при каких обстоятельствах. Позднее многое прояснилось. Через несколько дней после того сражения, в котором погиб В. Фролов, на нашу базу в Волыни16 немцы совершили воздушный налёт. Ровно в два часа дня, когда все находились в сборе в столовой и собрались обедать как обычно, немецкий самолёт марки «фиат» на бреющем полёте сбросил две бомбы, но они в цель не попали и не разорвались. Затем он сделал ещё два таких же захода, но опять не попал – бомбы опять не разорвались. Одна из них угодила в водокачку и застряла в ней на втором этаже.
Мы пытались сбить самолёт из пулемёта и стрелкового оружия. Не получилось. Впоследствии стало известно, что Газаев попал в плен, и по его донесению немцы прицельно бомбили нашу базу на ст. Волынь16.
*****
Апрель – самая пора распутицы. Больших операций в это время отряд не проводил. Занимались разведкой местного значения. Враг готовился к захвату Дятьковского района, остававшегося не оккупированным, советским. Наладили устойчивую связь с другими партизанскими отрядами в Мглинском, Клетнянском, Жирятинском и других районах Брянской области. Мы основательно подготовились к бою, но немцы карательную операцию в апреле не начали.
Весна вступила в свои права. С жителями посёлка Ивот сложились особо тёплые отношения. Нас в любое время принимали, кормили, обмывали, предоставляли лучшие места для отдыха. Немало бойцов из этого села воевали в составе нашего отряда. Начались полевые работы, и надо было бы помочь жителям Ивота пахать и сеять. Но этого не сделали.
Случилось вот что. Боец Пётр Стопачёв, родом из Ивота, возвращаясь с выполнения задания в разведке, заехал к себе домой и оставил свою лошадь на пару дней вспахать огороды. Кто-то из бойцов, также родом из Ивота, сообщил об этом комиссару Пегову. Комиссар расценил поступок Петра как мародёрство и грубое нарушение воинской дисциплины. Пётр Стопачёв был расстрелян.
Меня лично в отряде в это время не было. Я помню Петра как исполнительного и смелого разведчика. Но такие качества не интересовали комиссара Пегова. Он плохо знал бойцов, хотя, ему, как никому, это нужно было по должности. Так думали многие, но молчали, а ведь в отряде было немало коммунистов. К тому же лошадей у нас было достаточно, чтобы без ущерба для боеготовности помочь населению Ивота. В первую очередь, это должно было бы быть заботой комиссара.
Вместо того, он принял столь жёсткое решение. Большинство тех, кто добровольно вступил в отряд ещё Москве, такое решение комиссара Пегова не одобрили. Но открыто обсуждать приказ бойцы не могли – приказ есть приказ. О случившемся я узнал, вернувшись из разведки, но приказ был уже приведён в исполнение «К.М.»23.
*****
Ближе к концу апреля меня с М. Ерофеевым и В. Гороховым направили в район Сещи. Там находился довольно большой немецкий аэродром, который наша авиация никак не могла уничтожить. Мы выяснили, что немцы каждую ночь имитировали «аэродром» на новом месте. 30 апреля этот аэродром наконец разбомбили, благодаря разведданным, переданными нами командованию: было уничтожено несколько десятков самолётов.
Май 1942 года
Праздник 1 мая провели в трудах и подготовке к противодействию карательной операции немцев в Дятьковском районе. 2-го мая послали меня в разведку в предместье Людинова. Двое суток просидел в стогу сена, наблюдая за передвижением и концентрацией немецких войск. Мне удалось связаться с одним из местных жителей и уточнить численность и вооружение немцев. Возвратился в отряд 5-го мая.
*****
Немцы вошли в Дятьковский район и приблизились к расположению нашего отряда (ст. Волынь16) на расстояние в 10-12 км. Командир отряда А.П. Шестаков вызвал командира нашего взвода Головина и приказал разведать обстановку в районе Сельца, к которому вела железнодорожная насыпь. Самой железной дороги, т.е. полотна, на ней не было, разобрали раньше. С Головиным пошли 5 бойцов: Шатов, Зельпельд, Мадэй, Семёнов и я. Вышли к Сельцу. Повстречали старичка лет 75 с берданкой. Он сообщил о направлении движения немцев, их численности. На прощанье сказал, вроде того, что хватит бегать, надо уничтожать немцев, «иначе они нас перебьют как зайцев». Не спросили мы у него ни имени, ни отчества...
Возвращались обратно по той же насыпи. Неожиданно Головину послышался шорох в кустах. Он скомандовал проверить местность с обеих сторон от насыпи. Мы обследовали метров триста местности вдоль неё, ничего не обнаружили. Тихо подошли к Головину. Он нас не видел... стоял растерянный, испуганный... Нам, бойцам стало обидно за человека, который считался в отряде храбрым командиром24. Результаты разведки доложили командованию отряда.
*****
В те же дни нас троих (Мадэй, Семёнов, Ермолаев) направили взорвать железнодорожный мост через реку в Сельцах. Не доходя до реки 300 м, увидели колонну немцев численностью до батальона, движущуюся по этому мосту. Опоздали! Когда немцы отошли от моста на метров 600-700, мы начали его минировать и взорвали два пролёта. Несмотря на это, немцы не остановились и не изменили направления своего движения. Путь назад им был отрезан. Вернулись к вечеру в отряд и доложили о таком поведении немецкого батальона.
*****
На следующий день, утром, нашей группе (в том же составе) поставили задачу заминировать железнодорожный мост на Бутошу. Добрались быстро до места, заминировали мост и стали ждать... Просидели двое суток, а движения немцев по мосту не было. Мост оставили заминированным и вернулись в отряд.
*****
17 мая в составе группы из 15 бойцов, возглавляемой старшим лейтенантом Оборотовым, направились в район населённого пункта Сеща, для диверсии на железной дороге. Двигались по разработанному штабом отряда маршруту. В два часа ночи поняли, что вместо выхода к железнодорожному полотну, попали в болотистое место. Решили возвратиться в отряд. По дороге наткнулись на другое железнодорожное полотно, по которому поезда не ходили. Но мы его взорвали в нескольких местах и пошли дальше. Нас обнаружили немцы и стали преследовать. Оторваться от них никак не удавалось. Чтобы обеспечить отход группы, Пиндюрев21 с пулемётом и я со снайперской винтовкой залегли в канаве, которую прикрывал кустарник. На открытой местности в 500 метрах показалось человек 70 немцев, двигавшихся в нашу сторону. Мы открыли огонь, я бил прицельно. Несколько человек упали убитыми и ранеными. Противник пришёл в замешательство и прекратил преследование. Основная наша группа удалилась уже довольно далеко. Мы её догнали в большом лесу.
Июнь 1942 года
В начале июня отряд перебазировался из Волыни16 в населённый пункт Ивот, а затем, через трое суток, двинулись на новое место, в Жирятинский район. Разбились на две группы. Первую группу возглавлял комиссар отряда Пегов. Наш взвод шёл в этой группе. Вторую группу возглавлял сам командир А.П. Шестаков. Отряд сопровождали два проводника из местных жителей. Маршрут пролегал через железную дорогу Рославль – Брянск до населённого пункта Тросна в Жуковском районе.
Подошли к железной дороге. Надо было её пересечь. Я и ещё трое бойцов обследовали округу. Убедились, что путь свободен. Доложили об этом комиссару, но тот, не отдав никаких приказаний своей группе, почему-то сразу же бросился один бежать через железнодорожное полотно. Я догнал его и сказал, что следует организовать переход бойцов через железную дорогу... Он молчал и как-будто меня не слышал... Постепенно отряд полностью собрался на другой стороне железной дороги, т.е. обе группы соединились.
День провели в лесу, общаясь с местными жителями, скрывавшимися в нем от немцев. Вечером на лодках они переправили отряд через р. Десну. Далее мы двинулись в Клетнянский район. Была тёмная ночь. Встречные населённые пункты обходили, потому что везде были немецкие гарнизоны. Несколько раз нас обнаруживали, освещали ракетами.
На день остановились в деревне Упрусы25, так как в ней немцев не было. Нас хорошо встретили, накормили. Мы успели отдохнуть и помыться. Вечером всем отрядом пошли к месту назначения – хутор Козелкин26. Прибыв в него, организовали охрану из 25 местных жителей, вооружив их винтовками.
В первое время пребывания в Козелкине я занимался разведкой и налаживанием связи с соседними партизанскими отрядами.
*****
В 20-х числах июня группа в составе 5 человек (Мадэй, Семёнов, Липатов, Ливачёв и я) отправилась в район Жуковки с целью совершить диверсию на железнодорожной магистрали Рославль – Брянск. Надо было переправляться, через р. Десну. Нас должны были встретить и переправить на лодке. В условленном месте никого не было. Решили идти вдоль берега. Вскоре обнаружили табун лошадей, который стерегли 6 человек – мужчины и ребята лет по 12-14. Мы попросили у них лодку для переправы. Нам сказали, что лодки нет. Пришлось прибегнуть к угрозе оружием. Тогда мальчишки отвели нас к лодке, но вёсел в ней не было.
Переправа была сложной. Воды в Десне было очень много: накануне немцы спустили в реку большой Людиновский водоём. Трое гребли прикладами и руками, а двое переправились вплавь. На другом берегу нас встретили огнём немцы и полицейские. Удалось скрыться за бугром и уйти в безопасное место. Приведя себя в порядок, пошли по знакомым местам в Жуковский район под Тросну. Быстро вышли к землянкам, в которых бывали раньше. В них нашлись знакомые люди – местные жители. Поели, отдохнули и с наступлением вечера отправились к железной дороге.
Всё сложилось удачно. Заложили мину. Ночью поезда не ходили. Утром подорвали первый появившийся поезд. Он шёл с небольшой скоростью и поэтому большого вреда ему не причинили: с рельсов сошли паровоз и несколько вагонов. Через 9 часов немцы восстановили движение на железной дороге и усилили охрану. Теперь караул из шести автоматчиков сменялся регулярно. Мы располагались буквально в 5-6 метрах от них.
Решили отходить, не ввязываясь в бой, чтобы сохранить группу и не навлечь беду на местных жителей, схоронившихся в землянках в этих лесах. Уже подходили к краю леса, когда немцы нас обнаружили – взвились осветительные ракеты, но мы были недосягаемы, лес – наш дом родной.
На рассвете пришли к тем землянкам. Нам обрадовались, что все живы. Накормили, чем могли. Легли спать. Вечером я отправился в отряд за динамо-машиной. Она нужна была для производства эффективного подрыва железнодорожного полотна. Двинулся в путь с проводником до р. Десна. Он перевёз меня на другой берег, и я поспешил в отряд, до которого лесом было километров 70-75.
Шёл быстро. В 10 утра был уже в отряде. Доложил всё, что следовало, командиру А.П. Шестакову и стал собираться в обратный путь, но в это время, неожиданно, появилась вся моя разведгруппа. Они почему-то решили не дожидаться меня и вернуться в отряд. После случившегося я отказался ходить на диверсии в составе этой группы, потому что у некоторых было много фантазёрства, от которого мало пользы на войне...
Июль 1942 года
В последних числах июня работа заключалась в разведке в составе группы С. Коржуев, Н. Садовников, Лида17 и я.
*****
В первых числах июля проведена боевая операция в населённом пункте Вельжичи совместно с отрядом Панасенкова. Поначалу, руководил операцией наш командир майор А.П. Шестаков, но, не доезжая до места назначения, он упал с лошади и ушиб ногу. Общее командование операцией принял Панасенков.
Командир взвода М. Оборотов27 послал в разведку меня в составе группы из 6 человек. Задача: установить место расположения немецкого штаба и где немцы ночуют. Оказалось, что на ночь они, в основном, приходят в здание школы, и частично ночуют в частных домах. Командование спланировало операцию так, чтобы перекрыть все пути отходов из школы. Ночью наш взвод скрытно занял исходные позиции. Дождались подхода основных сил и провели атаку молниеносно. Огонь был такой силы, что немцы не смогли организовать сопротивления. Работали 8 станковых пулемётов. Убито 70 немцев и полицейских. Человек 20 спряталось в подвале школы. Предложили им сдаться. Они отказались. Пришлось поджёчь здание школы и таким образом покончить с ними. Часть одиночек изловили по домам. Забрали живыми начальника полиции и несколько полицаев. Всего потери противника составили около 100 человек. У нас погибло два человека, в том числе А. Чупеев – помощник командира отряда А.П. Шестакова.
*****
10 июля. Меня вызвал командир отряда А.П. Шестаков. Из Центра получено указание разведать обстановку на шоссейной дороге Рославль – Брянск, определить интенсивность движения немецких войск, их вооружение и подобрать место для засады и совершения крупной диверсии. Этим же вечером мы с Лидой Кузовковой отправились выполнять задание. В помощь нам дали старшего лейтенанта Георгия, которого толком не знали. Он попал в наш отряд, выйдя из окружения. В разведку он пошёл в первый раз. До ночи прибыли в посёлок Антоновка. Здесь надо было найти проводника из местных жителей, так как дальнейшую дорогу к цели мы не знали. В первом же доме встретили мужчину лет 50. Он согласился быть проводником. В доме остались женщина и взрослый сын. Путь пролегал через лес. Миновали Олешкин хутор28, не заходя в него. Приблизительно через час подошли к нужной шоссейной дороге. Залегли в 40 метрах от неё: всё видно как на ладони.
По дороге плотным потоком шли танки, самоходная артиллерия, моторизованная пехота с артиллерией и пр. Наблюдали минут 30 и затем стали искать место для устройства засады. Подобрать его не удалось, так как местность была слишком открытая. Решили возвратиться в отряд и срочно доложить обстановку.
Двинулись в обратный путь. Ночь. Шли уже два часа, а Олешкина хутора всё не было. Я сориентировался по звёздам и понял, что проводник ведёт нас в северо-восточном направлении, а нам надо строго на юг. Он сказал, что скоро придём в Олешкин хутор. Я не поверил и приказал повернуть назад.
Вышли из мелкого кустарника. Впереди были дома. Отправил проводника в крайний дом. Через минут 5 он возвратился и сказал, что это и есть Олешкин хутор. Я опять засомневался. Незаметно поделился об этом со старшим лейтенантом и Лидой. Велел им оставаться и ждать меня, а сам пошёл в этот дом. В нём находились пожилые мужчина и женщина. Они сказали, что это деревня Новая Буда29. Рядом располагается село Красное, в котором стоит большой немецкий гарнизон, а с другой стороны – село Белоглавая Церковь30, в нём базировался полицейский гарнизон.
Это село я немного знал, как-то пришлось через него проходить. Возвратился к своим товарищам и сказал, что это не Олешкин хутор, надо сматываться, а разбираться, как мы здесь оказались, будем потом... В случае чего, собираемся на окраине Белоглавой Церкви, в саду... Начало светать. Я со старшим лейтенантом и проводником двинулись через деревню, а Лида осталась. Она должна была дождаться, пока мы не пройдем благополучно через это селение. В нем всего-то было 5 домов. Последний дом мне показался подозрительным – ворота и окна раскрыты...
Отошли от него метров 12. Впереди начинался овраг, поросший огромными вётлами и кустарником. У первой ветлы стояли полицаи и немцы с автоматами и винтовками наготове. Мы продолжали спокойно приближаться к ним. В это время сзади, из того последнего дома выбежало человек 20... Засада... Спереди послышались окрики... Что за люди? Я громко ответил: «Свои!» и обругал их матом, сказав: «Что же вы посадили засаду, и сами же её разоблачаете?..» Они опешили и опустили оружие.
В этот момент Жорка (старший лейтенант) и проводник пустились бежать. Я тут же выстрелил из пистолета в ближайшего от меня немца и быстро стартанул, продолжая стрелять. Мой рывок был столь стремительным, что засада не могла вести прицельный огонь. Через 300 метров понял, что оторвался и ушёл от опасности. Продолжали строчить пулемёты, автоматы, вход пустили миномёты, но вреда мне не было, лишь оглушило левое ухо – пуля попала в мой пистолет.
Добрался до Белоглавой Церкви30. В условленном месте, в саду, стал ждать прихода своих.. Ждать пришлось не долго. Подошла Лида. Спросил: «Как дела?». «Всё в порядке» – ответила Лида и заплакала. Старшего лейтенанта Жорку и проводника мы больше никогда не видели.
Быстро перешли железную дорогу. Сели отдохнуть на опушке леса и услышали со стороны железной дороги стрельбу, которая продолжалась до 12 часов дня. Видимо немцы хотели отрезать нам путь. Но мы уже двигались в сторону расположения нашего отряда. Шли быстро, всю ночь. Отмахали 70 км без отдыха.
Доложили командованию об интенсивном передвижении немецких танков и моторизированных частей по шоссейной дороге Рославль – Брянск, о том, как попали в засаду, как потеряли старшего лейтенанта Георгия и проводника. Комиссар Пегов стал возмущаться: «Как это вы могли оставить старшего лейтенанта, да ещё с автоматом?!» Я поинтересовался, что нам надо было делать? Поднимать руки вверх и идти сдаваться? Командир отряда резко оборвал претензии комиссара. А.П. Шестаков и начальник разведки В.В. Рыкин пригласили нас с Лидой обедать. За столом мы подробно рассказали, как всё произошло и пошли отдыхать. Я забрался на сеновал и уснул.
*****
Через 7 часов меня вызвал А.П. Шестаков и спросил, могу ли я идти на розыски старшего лейтенанта. «Конечно, могу», – ответил я. Наш отряд в то время стоял на хуторе Витлус31. Лиду я решил не брать, она устала – слишком тяжёлый ночной путь был совершён накануне. Мне дали в помощь двух бойцов. Первая остановка в селе Лилятино32. У знакомой жительницы узнал обстановку в селе и вокруг. Она нам рассказала, что прошлой ночью четверо партизан попали в засаду. Одного их них, молодого мужчину, раненого в ноги и плечо взяли живьём. Немцы показывали его населению. Раненый рассказал, из какого он отряда, чем вооружён отряд, его численность и где расположен.
Сейчас немцы и полиция продолжают искать остальных партизан из этой группы, перекрыли им пути отхода. Всё это моя знакомая услышала от старосты, который был свидетелем допроса пленного партизана. Мне стало ясно, что это про нас.
К вечеру направились в деревню Антоновку, где брали в разведку того самого проводника. По пути встретили двух женщин. Они шли в Лилятино предупредить жителей, чтобы не ходили к железной дороге, так как немцы и полицаи её полностью блокировали – ищут трёх партизан, которые вырвались из засады, и что один из них тяжело ранен и взят в плен. Получив такие сведения, мы вернулись в отряд. Впоследствии, стало известно, что немцы отправили старшего лейтенанта Георгия в свой госпиталь в город Брянск.
Отдельная запись:
«Кузовкова Лида. С ней я долго работал в разведке. Она погибла как герой. Мужественно встретила смерть – повешена немцами в августе 1942 года. На этом оборвалась её светлая жизнь».
*****
Отряды Шестакова и Панасенкова перебазировались в район хутора Козелкина и его окрестностей. Вооружили 25 человек местных жителей и организовали охрану. В середине июля немцы, численностью до батальона регулярной армии совместно с полицейскими двинулись на хутор Козелкин. Ожесточённый бой начался в 11 часов утра. С обеих сторон применено всё оружие, вплоть до артиллерии и миномётов. Наступили сумерки. У нас стали заканчиваться боеприпасы и командир приказал готовиться к отходу в другое место.
Когда взвилась сигнальная ракета «отходить» нашим отрядам, такой же сигнал – ракета – был дан и у немцев. Разошлись в разные стороны. Потери у нас: 1 человек убит и два – ранено; у немцев – более 40 человек убитых и раненых. В этом бою я всё время находился при командире отряда А.П. Шестакове и вёл прицельный огонь из снайперской винтовки.
За ночь наш отряд перебрался в район Мамаевки33 Клетнянского района. Немцы вошли в Козелкин хутор. Вооружённая охрана из местных жителей сдала его без боя.
*****
В первой половине августа в Клетнянский район стали подходить партизанские отряды и соединения, численность которых в сентябре достигла 25 тысяч человек. Карательные отряды из немцев и полицаев регулярно прочёсывали местность. В конце августа они совершили налёт на Мамаевку33. Подожгли всё, что могло гореть. Наш отряд выбил их из селения, и мы начали тушить горящие дома. Спасти не удалось ничего, всё сгорело.
В плен захватили двух немцев, младшего офицера и солдата. Они вылавливали кур, разбегавшихся с горящих дворов, и поэтому отстали от уходившего карательного отряда. На допросе пленные ничего не сказали, их пустили в расход... Вскоре отряд перебазировался на другое место, восточнее Мамаевки.
*****
В начале сентября группа в составе Н. Шатова, С. Коржуева, Г. Ермолаева и Н. Садовникова направилась в район Красного Рога и Почепа провести диверсии на железной дороге Брянск – Гомель, с целью прервать движение поездов. Необходимо было пройти 150 км. Путь лежал от Клетнянских лесов, через Жирятинский и, частично, Почепский районы. На выполнение задания командование дало одну неделю.
За первую ночь прошли примерно 60 км. До места назначение добирались трое суток по карте и азимуту. В населённые пункты не заходили. Днём двигались очень медленно. Железную дорогу увидели, не доходя 100 м до нее. До темноты оставалось часа два. Выбрали лесок и подошли поближе... На каждом километре железнодорожного полотна стояли по два немецких патруля. Отошли глубже в лес и стали готовиться к операции. Подобрали удобное место для подрыва железной дороги. Поезда почему-то не ходили всю ночь. Хотелось сильно пить... Трое суток мы были без питьевой воды.
На следующий день, примерно в 11 часов утра, началось интенсивное движение эшелонов через каждые 15 минут. Выходить днём к железной дороге не решились. Мучила жажда, во рту всё пересохло. Нашли высохшее болотце, в углублении, где лежали подохшие щурята ножом выкопали ямку. Появилась ржавая вода. Напились. Начали наблюдать за движением поездов и перемещением немецких патрулей вдоль железнодорожного полотна. Когда ещё было светло, от динамо-машины протянули к полотну провод с капсулем (взрывателем). Н. Шатов остался у динамо-машины, чтобы в нужный момент произвести подрыв. Я с С. Коржуевым стал устанавливать заряд (взрывчатку), а Николай Садовников пополз проверить, где находится немецкий патруль.
Николай возвратился и сказал, что поблизости патрулей нет. В это время к нам на большой скорости стремительно приближался эшелон, гружёный техникой. Он был уже совсем близко... К этому моменту заряд мы установили, но ещё не подсоединили к нему провод от динамо-машины. Времени на это не оставалось. Я крикнул: «Бежим! Взрываю!..» и дёрнул чеку34... Успели отбежать на метров 12, когда раздался взрыв. Он произошёл под передними колёсами паровоза. Ударная волна отбросила нас. Все трое вскочили и, не чуя себя, бросились в лес. Сзади стоял грохот и скрежет металла. Через метров 150 оглянулись: паровоз сошёл с рельсов, гружёные танками и самоходной артиллерией вагоны, громоздились друг на друга. Началась интенсивная стрельба. Немцы вели её в противоположную сторону от нас, думая, что эту диверсию совершили партизаны из соединения Ковпака, дислоцированного под Унечей. Мы стали уходить по болотам, двигаясь по азимуту. Удалились километра на три от места подрыва эшелона, а стрельба там всё продолжалась.
В отряд возвратились на 10-е сутки. Доложили о выполнении задания. Вскоре узнали, что в той операции было уничтожено и повреждено до 50 танков и самоходных артиллерийских орудий. После этого немцы заставили местных жителей вырубить весь лес и кустарники на 30-40 метров вдоль той железной дороги.
*****
В третьей декаде сентября я пошёл в разведку к городу Брянску с группой из 8 человек. В неё входило четверо подрывников из отряда Ерёмина. Перед ними стояла своя задача – совершить диверсии, а мы (четверка бойцов отряда Шестакова) должны были наладить связь с подпольем, действующим в Брянске и его округе. Ерёминские товарищи были для нас проводниками, так как ранее ходили в Брянск, а мы двинулись данным маршрутом в первый раз.
Путь оказался сложным и долгим – 130 км в один конец, к тому же было много открытых опасных участков. У деревни Голубково нас заметили полицаи, подняли шум. Мы, не обращая внимания на это, шли дальше. Полицейские контролировали все населённые пункты в округе, регулярно объезжая их.
Не доходя 1,5 км до Жирятина, мы свернули направо, чтобы обойти его. В нём располагался большой немецкий гарнизон. Перешли вброд две неглубокие речки (до 1.5 метра). Стояла холодная погода, подмораживало. Пример пришлось показывать мне. На отдых остановились в 3-х км от Жирятина в небольшом лесу. К вечеру опять тронулись в путь. При переходе большака Жирятино – село Красное нас обнаружили полицаи и открыли огонь. Мы не ответили. Уже достаточно стемнело. У следующей по пути деревни группу снова обстреляли из пулемёта. Но нас хранили лес и тёмная ночь...
За ночь прошли 40-45 км. Не доходя километров 20 до города Брянска, остановились в мелком кустарнике. Весь день моросил дождь, полицаи сидели по домам. К вечеру разыскали деревню, где полиции не было. В одном из домов хозяйка напоила чаем. Немного обсушились и с наступлением полной темноты отправились к месту назначения (встречи со связными из Брянска), расположенному в 6 км от Брянска и в 4 км от Орджоникидзе35. Нашли укромное место в овраге, поросшем кустарником. Отсюда диверсионная группа (4 человека) из отряда Ерёмина ушла в посёлок Бежица выполнять своё задание. Наш боец Михаил Ерофеев сопроводил их и вернулся к утру.
Днем в овраге появились местные мальчишки, собирали хворост на дрова. Ребята нас заметили. Их пришлось задержать. Они довольно много рассказали о том, что делается в Бежице и соседних деревнях, где стоят немцы и полицаи, и сколько их. С наступлением темноты ребят отпустили. Они пообещали, что о встрече с нами никому не скажут.
Несмотря на опасность натолкнуться на полицейских, мы пошли в Бежицу, что бы установить контакт с подпольем города Брянска. Остановились по заданному адресу. Хозяйка накормила и оставила ночевать в сарае на сеновале. Попросили её сходить побыстрее в Брянск к подпольщикам, сообщить о нашем прибытии и условиться о месте встречи – в том самом овраге. Только на рассвете она направилась в Брянск, так как немцы установили правило: местные жители могут передвигаться только в дневное время. Мы вернулась в овраг, замаскировались и стали дожидаться связных. Через сутки днём услышали поблизости гул моторов. 12 машин с немецкими солдатами приблизились к оврагу, осмотрели его сверху, объехали дважды и удалились. Впоследствии узнали, что кто-то из ребят, собиравших в овраге хворост и видевших нас вчера, распустил слух, будто высадился большой десант. На это и среагировали немцы.
Вечером к нам пришли две девушки – связные из Брянска. От них получили ценную разведывательную информацию и договорились о способах связи с Брянским подпольем. С наступлением темноты они отправились в Бежицу, а мы – в обратный путь. Сначала часа 4 двигались по открытой местности, преодолев километров 25, затем до конца ночи – по лесу. По пути зашли в деревню разведать обстановку. В одном из домов явно гнали самогонку. Постучали в дверь. Нам не открыли, постучали в окно... вышел мужчина и пригласил в дом. Там было ещё двое мужиков. Мы расспросили их об обстановке и быстро покинули дом.
Через несколько минут, когда отошли на метров 100, поднялась винтовочная стрельба в нашу сторону. Пришлось свернуть в огороды. Через 5 минут выстрелы смолкли. Тогда мы вернулись к самогонщикам, я бросил в дом противотанковую гранату. Стрельбы больше не было. Рассвет нас застал в Жирятинском лесу. В нём отдыхали весь день, а вечером пустились в путь. Заходили в каждую деревню. Узнавали обстановку, есть ли полицейские? Всё обошлось благополучно, нас ни разу не заметили. В Клетнянском районе, в Шайковичах36 удалось поесть. Прибыли в свой отряд. Доложили, что связь с Брянском и промышленным районом Бежица установлена.
Октябрь 1942 года
В октябре, с наступлением холодов немцы начали подтягивать свои резервы ближе к лесу. Они не знали точного расположения партизанских отрядов и засылали лазутчиков из предателей, находившихся у них на службе.
Однажды, возвращаясь с очередного задания вместе с С. Коржуевым и Н. Садовниковым, мы встретили подозрительного типа недалеко от расположения нашего отряда. Одет был он очень хорошо, на вид и по разговору – русский, документов при нём не было, притворялся простаком, говорил, что сам он из Сталинграда, с тракторного завода. Я отправился в отряд доложить, Сергей и Николай остались его охранять.
В отряде первым из командования повстречал комиссара В.С. Пегова, доложил о задержании. Пегов решил допросить его сам, и я сопроводил комиссара до того места, где оставил своих товарищей. Пегов начал допрос задержанного, но ничего путного не мог добиться. Комиссар отправил меня в отряд. Что произошло дальше, я знаю только по рассказу С. Коржуева. После допроса Пегов решил расстрелять задержанного. Тот снял плащ, пиджак, начал разувать сапоги. Когда он снял один сапог и нагнулся к другому, неожиданно бросился в кусты. Наши трое открыли огонь, но задержанный убежал.
Поймали его позже во время одной операции. Выяснилось, что он из местных, служил у немцев. На допросе он ничего не сказал и никого не выдал. Расстреляли.
*****
В первых числах октября меня, Л. Митропольского и В. Горохова отправили в разведку с задачей наладить связи с отрядами Данченко, Рощина, отрядом имени Лазо и с подпольем в Рославле. В отряде Данченко мы пробыли 4 дня, познакомились с людьми, с которыми должны были поддерживать связь. В отряд имени Лазо пришли днём. В это время основные силы отряда (1200 человек) проводили боевую операцию. На месте оставалось человек 400, среди которых было много женщин, детей и стариков. Нас встретили радушно, накормили и отвели для отдыха отдельную палатку. Мы решили дождаться возвращения основных сил отряда с операции.
Ночью всех подняли по тревоге37. Утром началась стрельба. Немцы бросили на разгром партизанских отрядов до 5000 солдат. В лагере отряда имени Лазо начали готовиться боевым действиям. Женщин, детей, стариков и раненых отвели в безопасное болотистое место, куда немцы не суются. Что невозможно было забрать с собой, закопали в землю. Всех, кто мог держать оружие, а таких набралось 380 человек, разбили на группы по 40 бойцов. Нашу разведгруппу послали в отряды Рощина и Данченко сообщить о сложившейся ситуации.
Ещё на подходе к отряду Рощина мы узнали, что они уже выслали на помощь отряду имени Лазо роту бойцов и несколько боевых групп в засады. Мы оповестили Данченко о начавшейся карательной операции немцев, и он тут же принял необходимые меры. К вечеру возвратились в лагерь отряда Лазо. К этому времени стрельба со стороны немцев прекратилась.
Командование лагеря приняло решение перейти в Клетнянский район, где было сосредоточено большое количество партизан. Рано утром следующего дня остатки отряда имени Лазо и мы (наша разведгруппа) двинулись в путь. Очень быстро немецкая разведка обнаружила такое скопление партизан. Пришлось вернуться обратно в лагерь. Решили принять бой и стали готовиться к решительному сражению с врагом.
Оно началось в первой половине дня. Засады встретили и уничтожили несколько десятков фашистов. Однако немцы продолжали наступать, обложили по кругу весь лес. Надо было продержаться до ночи, чтобы попытаться выбраться из окружения. Сложная ситуация сложилась из-за коров, которых в отряде имени Лазо насчитывалось до 500 голов. Недоенные коровы бродили рядом с лагерем по лесу, мычали и ревели. Когда ночью отряд удалился на несколько километров на юго-восток в Малиновый лес38, стадо быстро нагнало его по следам. Партизаны двигались всю ночь крайне осторожно и к утру вышли из окружения, соединившись с отрядом Данченко. С наступлением вечера, втроём, я, Митропольский и Горохов, попрощались с партизанами отряда имени Лазо и направились в свой отряд.
*****
Это возвращение запомнилось надолго. В первой попавшейся деревне с названием «1 мая» немцев и полицейских не было. Нашли проводника из местных и тронулись в путь. Он нас благополучно провёл по опасным и незнакомым местам до железной дороги Клетня – Жуковка. Дальнейший путь нам был уже знаком. Распрощались с проводником и пошли в направлении деревни Пильня.
Остаток ночи лил дождь, промокли до косточек. Надеялись в Пильне, где у нас были знакомые, обсохнуть и отдохнуть. Подойдя к деревне, увидели одни головешки... Нашли две семьи, ютившиеся неподалёку в лесу, в землянке... Узнали, что немцы всех трудоспособных угнали в Германию, а оставшиеся ушли в село Лилятино к родным и знакомым.
Засветло двинулись к хутору Козелкину. На окраине хутора увидели знакомых нам мальчишек. Поначалу они бросились бежать, но затем остановились, поняли, что это свои, подошли и стали рассказывать об обстановке в округе. В Козелкине нас накормили, и мы двинулись на хутор Витлус39. Он был полностью сожжён, ни души... В следующем хуторе Новая Эстония картина повторилась. На пустынном огороде две женщины выбирали картошку. Подошли к ним, поздоровались. Они нас узнали и заплакали. Выяснилось, что оба хутора Витлус39 и Новая Эстония немцы сожгли одновременно, всех жителей угнали. Лишь немногим хуторянам удалось спастись в лесу. Они вырыли землянки, и теперь в них живут.
Нам дали немного печёной картошки, и мы пошли дальше лесом. Вскоре заметили небольшой костерок и рядом двух мальчиков лет 8-ми и 6-ти. Завидев нас, дети убежали. Пришлось долго их звать и разыскивать. Наконец они осмелели и подошли. На расспросы, что случилось и что они здесь делают, старший ответил: «Идем на хутор за картошкой»... У обоих на глазах слёзы. Из-за кустов появилась женщина. Это была мать старшего мальчика. Она рассказала, что они ходят в хутор украдкой от немцев и полиции копать картошку на своём огороде. Мать и отец 6-летнего мальчика расстреляны немцами, а его старший брат погиб в бою с карателями. Тяжело было расставаться и оставлять их одних без помощи и защиты, но пришлось... Взяли по охапке сена, углубились в лес и заночевали. Было холодно, шёл дождь.
*****
Проснулись рано утром, сильно хотелось есть, припасов не было. К середине дня подошли к селу Шайковичи36. Знакомые местные жители нас накормили. В этом селе жил свой человек – бывший танкист Красной Армии. В его доме находились мать и сестра, а сам он сейчас был в Клетне, «на службе» у немцев – работал шофёром. Мы попрощались и попросили передать, чтобы он связался с нашим отрядом. На выходе из избы у двери висели два овчинных полушубка. Холода уже стояли изрядные, а наш богатырь Л. Митропольский был без верхней одежды. Надо было его приодеть. Я сказал Леониду, чтобы он примерил полушубок, тот, что побольше. Оказалось в самый раз. Говорю ему: «Не снимай», и стал предлагать хозяйке в обмен на полушубок добротное драповое пальто, которое было на мне. Она согласилась.
Расстались вроде бы мирно, никаких претензий и неудовольствий с ее стороны не было. Только отошли на метров 200, как услышали женский вопль и крики. Это дочь хозяйки орала на всю деревню, что бандиты забрали шубу, за которую она работала 9 лет и т.п. Возвращаться не стали, лес был совсем близко, мы скрылись в нём и вышли на лесную грунтовую дорогу. Темнело.
*****
Со стороны Мужиновского большака, до которого было метров 500-600 и через который пролегал наш путь, послышалась стрельба. Почувствовали, что попали в западню. Пройдя ещё немного, решили переждать и заночевать. Наткнулись на два трупа. Беспрерывно шёл дождь. У нас была солдатская палатка. Укрылись ею и быстро уснули. Как только стало светать, опять пошли в сторону большака. На лесной дороге заметили следы от большого отряда, двигавшегося в том же направлении. Стали определять: это наши партизаны или немцы? Я сказал, что это немцы, так как на мокрой земле хорошо видны следы от резиновых протекторов пушек, каких не было у партизан. Однако, Леонид и Василий принялись меня убеждать, что немцы и полиция ночью по лесу не передвигаются.
Я поддался на их уговоры. Условились о встрече на том месте, где ночевали. Если придётся разбежаться, то ждать будем друг друга до 12 часов ночи. Взяли оружие в руки, рассредоточились и развёрнутым фронтом стали приближаться к большаку. Метров за 20 до него, сзади и сбоку вдруг открылся ураганный огонь. Я крикнул: «Засада! Разбегаемся!». Мы бросились в разные стороны и больше не видели друг друга. Немцы открыли сильный огонь из миномётов.
К утру, когда взошло солнце, стрельба прекратилась. Бродил по лесу довольно долго. Один раз меня заметили, когда вышел на дорогу, ведущую в Клетню. Немцы открыли пулемётную стрельбу с расстояния 250-300 метров. Пришлось быстро вернуться в лес. Наконец, к сумеркам вышел на место, где ночевали и договорились встретиться. Ждал Леонида и Василия до 2-х часов ночи, но они не появились.
Направился в сторону расположения нашего отряда, пересёк вброд несколько речек не раздеваясь, так как всё равно был мокрый насквозь. Хотелось есть. Набил желудок рябиной и желудями. Когда вошёл в совсем знакомый лес пропала всякая усталость. Через пару километров наткнулся на костёр. Рядом никого не было. Окликнул... тишина. У костра сохли чьи-то портянки. Я снял сапоги, мокрые портянки повесил у костра, а сухие намотал на свои ноги и одел сапоги.
Довольно быстро вышел к лагерю нашего отряда, откуда мы отправились в эту разведку. Он был пуст. Видно было, что отряд недавно покинул его. Собрал сухих дров, развёл небольшой костёр, в шалаше высушил одежду и сапоги. Никак не мог уснуть. Лил дождь. Думал о своих товарищах. Накатили тоска и беспокойство. Только бы они были живы... Рано утром проснулся от сильного голода. Рябины в этом лесу не было. Съел с десяток желудей. Нашёл следы от обоза нашего отряда. Они привели к заброшенной деревне. Накопал в огороде картошки, развёл костёр, испёк её, поел. Силы явно прибавились, и я быстрее пошёл по следу.
Пройдя километров пять, увидел в кустах костер и неподалёку две палатки. У костра сидели 4 красноармейца. Они приняли меня за шпиона. Один из них отправился доложить командованию и вернулся минут через 20 с двумя старшими лейтенантами. Те меня доставили в их отряд, где неожиданно меня окликнул по фамилии и имени какой-то человек. Он поздоровался, обнял меня, не стал расспрашивать, а повёл прямо на кухню, где накормили.
Только после этого зашли в его палатку. Это был комиссар отряда. Оказалось, до войны мы служили в одной войсковой части ВВС (в/ч 1869 в городе Воронеже), но в разных эскадрильях. Он меня сразу узнал, потому что в то время я часто выступал и побеждал в спортивных соревнованиях по лёгкой атлетике. Рассказал ему о наших приключениях при возвращении из разведки, как попали в засаду, как потеряли друг друга, обрисовал обстановку в окружающих селениях и лесах. Он оставил меня отдыхать в своей палатке. Через 3 часа разбудил. Мы выпили по кружке чая и вместе отправились на лошадях в мой отряд.
*****
По прибытии доложил командованию всё, как было. Комиссар отряда Пегов выказывал явное неудовольствие. Начальник разведки В.В. Рыкин выслушал со вниманием и отправил отдыхать. Но какой мог быть отдых, когда неизвестно, что случилось с моими товарищами. На следующее утро я обратился к командиру отряда А.П. Шестакову с просьбой разрешить мне разузнать о судьбе Митропольского и Горохова. Он не отказал, но велел отдохнуть ещё пару дней и набраться сил. За эти двое суток поступили сведения, что Горохов тяжело ранен и попал в руки к немцам.
Через две недели неожиданно появился Митропольский. Он сразу зашёл в палатку к командиру отряда А.П. Шестакову и доложил, что Горохов и Ермолаев убиты. Услышав о возвращении Митропольского, я бросился к нему, обнял и расцеловал. Леонид расплакался как ребёнок. За время скитаний он сильно похудел, оброс и, казалось, постарел на лет 30. Ноги сильно опухли от голода – голенища сапог были срезаны. Потом, когда его спрашивали, чем же он питался, скитаясь по лесу, шутливо отвечал: «Что лес подаст, иногда дичью... Как гляну на пролетающих тетеревов, так и сыт». Голодал, но в населённые пункты не заходил.
Судьба Горохова сложилась трагически. В том бою, когда мы попали в засаду, его тяжело ранило в плечо и обе ноги. Немцы обшарили всю местность и нашли Василия. Придя в сознание, он ничего не рассказал об отряде. Немцы отправили его из Клетни в Брезготку40, где находился их госпиталь. На допросе, когда его подлечили, он опять ничего не сказал. Василия расстреляли. Много велось на этот счёт бездоказательных разговоров о предательстве и пр. Я им не верю, и считаю Василия Горохова Героем.
*****
В 20-х числах октября командование отряда «Славный»41 вызвало меня, Сергея Коржуева и Николая42, поставив задачу разведать расположение немецких гарнизонов в Жирятине, Бежице и связаться с подпольем в городе Брянске. Маршрут нам был знаком. Вышли в дорогу утром и к двум часам дня преодолели 40 км. До наступления вечера отдохнули и двинулись по маршруту. Этот отрезок пути длиною 30 км был почти открытым, поэтому использовали только ночное время.
Остановились за 5 км до Брянска, в том же овраге что и в прошлые походы. Тщательно замаскировались – нас могли обнаружить местные жители, которые часто приходили сюда за дровами. С наступлением темноты зашли в Бежицу, в дом, где жила наша знакомая женщина, связная с Брянским подпольем. Она рассказала обстановку в Бежице и Орджоникидзе35, а утром уехала в Брянск передать нашу просьбу прислать связного. Возвратилась часов через 6-7 и сообщила, что связной из Брянского подполья прибудет сегодня вечером. Днем мы прятались у нее в сарае на сеновале.
В 15 часов услышали шум моторов двигающейся колонны техники. Возле дома остановились две легковые машины. Четверо немцев зашли в дом, затем осмотрели двор, заглянули в сарай... Мы приготовили оружие к бою, но немцы на сеновал не полезли, вышли на улицу и поехали к другим домам, у которых стояли танки и транспортёры с пехотой. Пришла хозяйка и рассказала, что в Бежицу прибывает новая немецкая часть, а в её доме будет находиться штаб этой части.
Часов в 7 вечера в дом пришли две девушки – связные из Брянска. Подождав, когда станет совсем темно, мы спустились с сеновала в дом. Девчата передали небольшой пакет для доставки в отряд, рассказали подробно о дислокации немецких частей в Брянске и его округе. Все вместе поужинали и ближе к ночи мы отправились в обратный путь через Жирятино в Клетнянский район.
Шли очень осторожно и тихо. Светила луна. Недалеко от деревни, не доходя до моста через ручей, услышали русскую речь. Это были полицаи. Они устроили засаду, ждали появления партизан с другой стороны моста. Я метнул две гранаты, а Сергей с Николаем открыли огонь. Нескольким полицаям удалось сбежать, оставив убитых и раненых. Мы быстро перешли мост и взорвали его противотанковой гранатой. До рассвета добрались до большого леса, отдохнули пару часов. Прибыли в свой отряд и доложили о выполнения задания.
Ноябрь 1942 года
После похода к Брянску отдыхал 4 дня.
1 ноября вызвал начальник разведки В.В. Рыкин. В палатке, кроме него находились командир и комиссар отряда. Они сидели за раскрытой картой. Я поздоровался. Комиссар Пегов стал говорить, что близится 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, и желательно было бы сделать к этой дате подарок, подорвать на железной дороге вражеский эшелон. Я охотно согласился. Вместе определили район диверсии и разработали маршрут. Мне дали карту местности. На операцию я взял Николая Садовникова и Данилу Лютова43. От комиссара было поручение раздать местному населению книги с проповедями русского духовенства, обращённые к народу. Пять таких книг погрузили в вещевые мешки вместе с минами, взрывчаткой и другим снаряжением подрывников.
2 ноября отправились в направлении железной дороги Унеча – Кричев. По пути в деревнях, где не было полицаев и немцев, раздали эти книги, а в некоторых – сами читали их собравшимся жителям. 4 ноября прибыли в хутор Полуцкий44, где находился разведчик нашего отряда Сергей Константинов. Поужинали, отдохнули и по темноте двинулись в сторону железной дороги. Прибыли к ней на рассвете 5-го ноября.
Весь день следили за движением поездов, они шли беспрерывно. Определили, в какую сторону идут эшелоны с военной техникой, живой силой и другими грузами. Подобрали удобное и наиболее безопасное место для подхода к железнодорожному полотну и для закладки мин. Местность здесь была открытая, и поэтому охранялась не так тщательно, как там, где к полотну примыкал лес и кустарник.
Глубоким вечером 5-го ноября залегли в 30 метрах от железнодорожного полотна. Почему-то поезда прекратили двигаться. Прождали до 2-х часов ночи. Движение эшелонов возобновилось. Я подполз к полотну, установил мощную мину, возвратился к своим товарищам. Мы успели удалиться от железной дороги метров на 200, как вдалеке послышался шум поезда, шедшего с большой скоростью. Долго ждать не пришлось. Раздался оглушительный взрыв, затем нарастающий шум от сходящих с рельсов вагонов, скрежет металла. Началась беспорядочная стрельба, охрана палила кто куда...
Увидеть свою работу у нас не было возможности, ночь была тёмная, шёл мелкий дождик.
Вернулись в Полуцкий44 хутор ночью 7-го ноября. Нас встретил Сергей Константинов. Накормил, ночью истопил баню, а утром часов в 7 пригласил помыться. Отказаться от такой роскоши мы не смогли. После бани, войдя в дом, в котором мы остановились, увидели много народу. Вместе с ними провели торжественную часть, посвящённую 25-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.
Люди остались очень довольны, стали приглашать к себе позавтракать. В хуторе было 18 дворов и в каждом самогонка... Позавтракали хорошо... Сергей Константинов усадил нас в телегу с лошадью, и к середине дня выехали из хутора. Не успели удалиться на 300 м, как в хутор с другой стороны въехали полицаи. Они нас не заметили, а о нашем пребывании никто из местных им не доложил, поэтому погони и преследования не было.
8 ноября добрались до деревни Тельчи45. Местные жители встретили хорошо... В доме, где остановились, хозяин угостил праздничным ужином. 9 ноября прибыли в отряд, доложили командованию о выполнении задания.
*****
В двадцатых числах ноября командование направило меня в составе объединённой группы разведчиков из нескольких партизанских отрядов прояснить обстановку и расположение немецких гарнизонов в Хотимском районе Белорусской ССР. Выехали на лошадях, с нами были проводники из тех мест. Мы им доверились. Они долго нас водили, но так и не вывели в заданный район. К тому же снег был очень глубокий. Группа вернулась в отряд, не выполнив задания. Переночевали.
Утром сменили лошадей на лыжи и вновь отправились на то же задание. Шли по азимуту. Засветло пришли в Хотимский лес, а уже вечером – в населённый пункт. В нём нам рассказали всю обстановку в районе, места нахождения немецких гарнизонов и их численность. Обогрелись и поехали обратно. В следующей, встретившейся на пути деревне, допросили старосту и бывшего при нём полицейского. Пополнили запас продовольствия и отбыли. Полицая и старосту не тронули – оставили живыми до следующей встречи. К концу ноября прибыли в отряд. Задание было выполнено.
Декабрь 1942 года
В первых числах декабря немцы начали концентрировать войска и занимать большие населённые пункты в районах расположения партизанских отрядов. До 18 декабря я занимался напряжённой разведывательной работой, осуществляя постоянную связь с соединением партизанских отрядов Фёдорова – Героя Советского Союза.
19 декабря наши радисты приняли сводку Совинформбюро, в которой сообщалось об окружении трёхсоттысячной группировки немцев нашими войсками в районе Сталинграда. Эта весть вызвала среди партизан огромную радость и торжество. Она вдохнула новые силы и подняла настроение у нас, работавших в тылу врага. Стреляли в воздух, слышался смех, громкое «Ура!», были слёзы на глазах.
*****
Последняя моя боевая операция
22 декабря 1942 года получил задание проникнуть в село Акуличево, расположенное в 25-30 км от нашего отряда, на большаке Мужиново – Клетня. Необходимо было добыть сведения о немецких гарнизонах, их численности, вооружении, подготовке к зимним условиям ведения военных действий и карательных операциях против партизан.
На рассвете 23 декабря разведгруппа в составе: Г. Ермолаев, Сергей Коржуев, Данила Лютов43 и Василий Копылов выехала на санях, запряжённых лошадью. Одеты были кто в чём, как местные жители. Оружие прикрыли сеном. Путь лежал по лесам и открытой местности. На душе у всех была какая-то тоска. Сергей запел, а мы ему подтягивали: «Уж ты степь, да степь...» На сердце полегчало. Первую остановку сделали в деревне Жерновицы46. Распрягли лошадь, задали ей корму и вошли в крайний дом, в котором жил знакомый старичок. Он рассказал, что происходит в его деревне, в Акуличах и других окружающих селениях, напоил чаем с мёдом.
В 9 часов утра тронулись в Акуличи, до которых оставалось три с половиной километра. Через час прибыли в Акуличи, въехали в середину села. У местных жителей узнали о расположении и примерной численности ближайшего немецкого гарнизона (до 1000 человек), вооружении, укреплённых точках на подступах к нему и прочее и отправились в обратный путь. Проехав 1,5 км в сторону Жерновиц46, повстречали партизан из отряда Горбачёва, человек 25 на подводах. Они сообщили, что дорога на Жерновицы46 безопасна. В Жерновицах остановились у крайнего дома, в котором были совсем недавно этим утром и пили чай с дедом. Лошади дали сена и вошли в дом. Только присели на скамейку, как с улицы раздался выстрел.
Данила выбежал посмотреть и тут же возвратился. «Нас окружили немцы!.. Идут сюда во весь рост». Мгновенно выскочили наружу, запрыгнули в сани и открыли огонь. Я бросил две гранаты в надвигающихся немцев, они залегли в снегу. Тут же застрочил пулемёт, установленный в сарае, в 15 метрах от дома. Пули сразу прошили нашу лошадь. Мы направили весь огонь на пулемётный расчёт и быстро его уничтожили. Немцы поднялись и вновь пошли на нас цепью, во весь рост. Мы перевели огонь автоматов на них. Несколько немцев упали, остальные залегли.
Рядом с домом проходил овраг, а за ним начиналось кладбище. Пока я и Сергей вели огонь, Данила и Василий перебрались через этот овраг. Василий Копылов был тут же убит. Данила продолжал вести огонь из-за оврага. Сергей и я поднялись, что бы сделать бросок в овраг, и в этот момент пуля попала мне в пах... Удар был очень болезненный. Всё же удалось скатиться вниз по склону оврага. Как только выбрались вдвоем наверх на другую сторону оврага, я получил разрывную пулю в ногу. Рядом оказался Данила. Решили пробиваться... Данила будет прикрывать, а мы с Сергеем станем отходить с боем к лесу, до которого оставалось метров 800 по открытой местности, а если убьют, то погибнем как настоящие коммунисты.
Я вёл прицельный огонь, моя снайперская винтовка работала безотказно. Сергей короткими очередями из автомата вынуждал немцев зарываться в снег. И в такие моменты кратковременного затишья мы с ним делали короткие перебежки, постепенно продвигаясь к лесу. Бой длился уже более двух часов. Я начал терять силы и способность метко стрелять. Сапоги наполнились кровью. До леса оставалось метров 35-40. Сергей сказал, чтобы я предпринял очередной рывок, а он меня прикроет.
Застрочил автомат Сергея, я поднялся, преодолел метров 25, и тут меня настигла пуля, теперь в другую ногу. Упал, открыл огонь по немцам, дав возможность Сергею отходить. Он подбежал ко мне, лёг рядом и вместе стали отстреливаться... Немцы были уже в 200 метрах от нас, а мы – метрах в 10 от края леса, у стога сена. Для последнего броска у меня больше не было сил. Сергей сказал: «Давай расположимся как следует и дадим последний бой...» «Лечь-то лягу, а вот встать уже не смогу» – ответил я. «Ничего, я тебя подниму» – это были последние слова Сергея, которые я слышал.
Мы залегли в восьми шагах друг от друга и открыли огонь по врагу. Немцы повели шквальный обстрел из миномётов. Первая же мина поразила Сергея. Подполз к нему. Он был мёртв. Я поцеловал его, схватил его автомат и бросился в лес. Откуда взялись силы, я не знаю. Начался молодой, редкий подлесок, смешанный с кустарником. В нём догнал Данилу Лютова, сказал, что Сергей убит, а я трижды ранен. Отдал ему Сергеев автомат. Подлесок хорошо простреливался. Мы заспешили в сторону темневшего старого леса. Немцы сосредоточили огонь на мне, пули летели над головой. Сначала Данила шёл впереди меня метров на 10, затем он сместился в сторону, выскочил на просеку, и тут же был убит пулей в голову.
Я понял, что остался совсем один, и первая мысль – только бы не попасться живым... Неожиданно рядом оказался мальчик лет 12-ти. Он сказал, что немцы совсем близко и настигают нас. Я дал ему гранату: «Живыми сдаваться не будем». Но это было уже в большом лесу. Вскоре взвилась ракета – немцы просигналили конец преследования. Мы прошли метров 150, от преследования оторвались. В глазах появился туман, ноги подкосились, я упал на землю, но сознания не терял.
Мальчик увидел поблизости стог сена, помог мне добраться до него. Я снял шарф и ремень и перетянул ими ноги, чтобы не истечь кровью. Затем с помощью мальчишки зарылся в сено. Оказалось, он всё время следил за ходом этого боя. О себе он рассказал, что его мать и отца немцы убили, а старшую сестру забрали в плен.
Километрах в трёх отсюда должна была быть партизанская застава. Я объяснил, как её найти, и мой спаситель отправился к партизанам. День близился к вечеру. Мороз – градусов 18. Ноги стали непослушными. Почувствовал, что могу просто замёрзнуть... Не помню, сколько я пролежал в стогу, только время шло очень медленно, всё думал, добрался ли мальчик до заставы. Стемнело, а за мной никто не идёт и не едет... Решил дать о себе знать, бросил гранату, взрыв отозвался эхом. Но помощь не приходила. При мне был пистолет с двумя полными обоймами и снайперская винтовка. Оставалось несколько патронов, и я изредка делал выстрелы.
Где-то часов после 10 вечера невдалеке послышался шорох шагов. Кто-то ходил рядом, но меня не видел. Я взял пистолет в руку, окликнул и вскоре увидел двух человек, но мальчика с ними не было. Спросил их: «Из какого отряда?» По ответу понял, что это свои и разрешил подойти. Поначалу они решили нести меня на руках, но я сказал, что не донесут и что нужна подвода с лошадью. Они согласились и ушли, а я тут же уснул. Не знаю, сколько прошло время. Они вернулись, меня сонного погрузили на сани и доставили на партизанскую заставу. Там мне сделали укол, и я пришёл в полное сознание. Промёрзшие мои брюки и сапоги срезали, раны промыли и перевязали. Попросил пить. Принесли молоко. Напился вдоволь и уснул.
25 декабря меня переправили в мой отряд. Я доложил результаты разведки, о том, как попали в круговую засаду, о гибели моих товарищей.
27 декабря в отряд из Москвы прилетел Герой Советского Союза, командир соединения партизанских отрядов на Украине А.Ф. Федоров. Этим же самолётом я был доставлен 28 декабря в Москву на Щёлковский аэродром, а оттуда – в комгоспиталь на стол к врачам. По их словам после операции, «я был в десятой доли миллиметра от инвалидности». Анализ крови показал, что гемоглобина оставалось только 34%. Консилиум врачей решил, что переливать кровь не надо, а восстановить гемоглобин можно за счёт усиленного питания.
В комгоспитале пролежал трое суток. Затем, при содействии врача и товарища по беговой дорожке Георгия Знаменского, переведён в Центральный госпиталь НКВД СССР, где лечился до 28 мая 1943 года.
От редактора
Перепечатано с оригинала рукописного текста с минимально возможной литературной редакцией.
Примечания имеют цель чётко обозначить вопросы, возникающие при чтении «Воспоминаний» и других рукописных материалов Г.П. Ермолаева.
Мы будем искренне благодарны всем, кто окажет посильную помощь в устранении неточностей, неясностей и поделится своими знаниями по этой теме.
Примечания
1. «В неё вошёл также Валентин Фролов» – о нём нет биографических данных; он курировал разведку на начальном этапе формирования и боевых действий отряда, сражался и погиб героически. Он занимает первую строчку в списке спортсменов отряда, приводимых Григорием Павловичем (далее Г.П.).
2. «Командовал отрядом Морозов» – ничего не известно об этом командире, первом учителе и наставнике бойцов-спортсменов, участников обороны Москвы в 1941 году.
3. «Власиха» – это одно из мест «мистического» совпадения боевого маршрута отца и мест жизни его дочери Людмилы Григорьевны (Москва, Сухиничи, Козельск, Перхушково, Власиха, Звенигород).
4. «...командир отряда – капитан Васин» – первый командир отряда, на основе которого сформирован отряд «Славный», о нём нет биографических данных; погиб героически в первом бою с немцами.
Из Интернета: «5 января 1942 года командиру ОМСБОНа М.Ф. Орлову Штабом Западного фронта было дано задание выделить несколько спецотрядов с целью разведки и воздействия на коммуникации врага в его тылу в районах Брянск-Сухиничи, Спас-Деменск, Киров, Людиново, Рославль и ряде других. Для выполнения этого задания было отобрано 4 специальных отряда, которые возглавили пограничники, капитаны Н.К. Васин, Н.С. Горбачев и старшие лейтенанты М.К. Бажанов и К.З. Лазнюк».
5. «...комиссар отряда – капитан Утяшев» – по сути, первый комиссар отряда, на основе которого сформирован отряд «Славный», нет о нём биографических данных; героически погиб в первом бою с немцами.
6. «Газаев Борис, пропал без вести в 1942 году» – нет о нём биографических данных; следует перепроверить информацию о его предательстве после попадания в плен к немцам.
7. «Исаев Али Халадаевич!» – уточнить отчество.
8. «...направились в Меховую» – уточнить этот населённый пункт.
9. «17 января днём направились в Меховую. По пути повстречался отряд Медведева, который возвращался из тыла врага» – уточнить дату, поскольку по данным Интернета: «12 февраля 1942 г. «Правда» писала: «Из глубокого тыла возвратился партизанский отряд, которым командовал Д. Медведев. Отряд пробыл на территории, занятой гитлеровцами, четыре месяца. Совершил за это время немало славных дел».
10. «Остановка в Попково была последней перед переходом через линию фронта» – уточнить по карте расположение этого населённого пункта – места первого боя отряда капитана Васина. Есть данные в Интернете и на карте Г.П. при обобщении своих боевых дел (отдельная запись в тетради) пишет, что «Попково Смоленской области». Действительно такая деревня есть вблизи от границы с Брянской областью.
11. «...выдвижение в направлении Новой Брыни» – нет данных, уточнить этот населённый пункт, в том числе и расположение по карте.
12. «Боец Магер» – уточнить имя героя.
13. «...г. Козельск... Пришло пополнение. Назначено новое командование: командир отряда А.П. Шестаков, комиссар отряда В.С. Пегов, начальник разведки В.В. Рыкин» – если это так, то местом формирования отряда Шестакова А.П. следует считать г. Козельск Калужской области, откуда и начался его славный боевой путь.
14. «...встретил Верниковского Бронислава Антоновича» – Б.А. Верниковский (Томск – Москва) – разностороннейший спортсмен 1910–1920-х годов, талантливый организатор физической культуры и спорта.
15. «...остановились в деревне Волково – последний пункт маршрута на нашей стороне от линии фронта» – д. Волково есть в Смоленской области.
16. «В деревне Волынь, скорее это железнодорожный полустанок,...» – уточнить этот населённый пункт, может быть, это в Калужской области? На востоке Брянской области есть речка Волынь. О Волыни упоминается в различных публикациях о «Славном».
17. «Послали в разведку Горохова Василия с двумя девушками» – в воспоминаниях Г.П. ничего не упоминается о наличии девушек в отряде, за исключением эпизода с Кузовкиной Лидой; это надо прояснить.
18. «Место моё было подобрано хорошо для снайперской стрельбы и противник меня не обнаружил. Поэтому уходить не хотелось» – Как понять этот поступок? Ведь он (Г.П.) остался в одиночку продолжать бой с превосходящим по силам противником! Неосознанный героизм!? Спортивный азарт?
19. «Немцы приблизились к населённому пункту (названия не помню), где располагался наш отряд» –надо попытаться установить название этого населённого пункта, поскольку описанный эпизод очень значителен. В то время отряд располагался где-то рядом с посёлком Ивот.
20. «Приказали бойцу «М.И.», у которого была винтовка со штыком» – по-видимому, «М.И.» это – Моисей Иванькович, да и сам Г.П. говорил, что мало кто в отряде хотел убивать, казнить безоружных людей – полицейских и предателей, а Иванькович никогда не отказывался.
21. «...бойцов с пулемётом – Абашева и Пиндюрова» – уточнить по спискам личного состава отряда.
22. «Они категорически отказались...» – Г.П. здесь поставил многоточие, имея, вероятно, ввиду, что этих людей расстреляли тут же.
23. «...приказ был уже приведён в исполнение «К.М.» – этими инициалами заканчивается данный фрагмент текста. По-видимому, Г.П. не хотел называть полностью имя того, кто исполнил приказ, расстрелял Стопачёва Петра. Пока, следуя тексту, такие инициалы принадлежат Кондрату Мадэю).
24. «Нам, бойцам стало обидно за человека, который считался в отряде храбрым командиром» – это моё вольное изложение фрагмента, так как не удалось понять описание и значение позы Головина – он «направил свой автомат в откос».
25. «Упрусы» – уточнить этот населённый пункт. Есть упоминания – Упрусы Брянской области – см. в центре карты координаты 53°22'08'' северной широты 33°35'24'' восточной долготы.
26. «Козелкин хутор» – уточнить этот населённый пункт, есть много упоминаний в литературе о «Славном»
27. «Командир взвода Оборотов М.» – ранее упоминался командиром взвода Головин. Уточнить, был ли Михаил Оборотов командиром взвода у Ермолаева Г.П.
28. Село Антоновка и Олешкин хутор – уточнить наличие, первое есть на карте , хутора не нашёл, есть Алешня.
29. «Деревня Новая Буда» – в списках населённых пунктов Брянской области нет. Есть на карте.
30. «Рядом располагается село Красное, в котором стоит большой немецкий гарнизон, а с другой стороны – село Белоглавая Церковь» – такого нет, а есть село Белоглавое.
31. Хутор Витлус – не нашёл.
32. «Остановились в селе Лилятино» – в списках населённых пунктов Брянской области нет.
33. «За ночь наш отряд перебрался в район Мамаевки» – в списках населённых пунктов Брянской области нет, а есть Мамаёвское урочище, где захоронены партизаны отряда Панасенкова. Село Мамаевка фигурирует в различных публикациях о «Славном».
34. «Мне пришлось дёргать вручную...» – так написано в оригинале. Этот фрагмент следует проконсультировать со специалистом-подрывником.
35. «...расположенному в 6 км от Брянска и в 4-х км от Орджоникидзе» – неясно, что это за населённый пункт.
36. «В Клетнянском районе, в Шайковичах» – не найдено в списке населённых пунктов Брянской области. Есть село Чайковичи Бежицкого района.
37. «Ночью всех подняли по тревоге» – далее следует неясное описание причины поднятой тревоги: «Пришло донесение, что сюда в лагерь должны были придти 94 вооружённых человека из 1-ой русской сотенной батареи (уточнить, что это такое), которые состояли на службе у немцев, и изъявившие желание перейти на сторону партизан. Но этого не случилось – разведка Лазо не пришла к ним к назначенному месту и времени» – надо уточнить этот фрагмент.
38. «...в Малиновый лес» – уточнить, нет близких названий местности.
39. «...хутор Витлус» – не найдено, повтор – см.выше прим. 3.1
40. «...отправили его из Клетни в Брезготку» – нет в перечне населённых пунктов Брянской области, есть на карте Брезготки Брянской области, см. в центре карты, координаты 53°32'00'' северной широты, 33°44'00'' восточной долготы.
41. «В 20-х числах октября командование отряда «Славный...» – первое упоминание названия отряда. Почему Г.П. не делал этого ранее по тексту? Может быть это название вошло в обиход в конце войны или даже после нее, когда начали писать историю отряда.
42. «...вызвало меня, Сергея Коржуева и Николая» – фамилии в тексте нет, м.б это был Садовников, надо уточнить по другим Николаям в отряде, скорее – во взводе, в котором они числились.
43. Данила Лютов – надо уточнить, потому что есть в интернете упоминания, совпадающие по времени и местности: «Почти через 70 лет я нашла могилу дорогого мне человека, отца Дениса Фроловича Лютого, партизана, погибшего, по данным похоронки, в д. Жудилово 30 ноября 1942 года. Клетнянский район, урочише Мамаевка».
44. «4 ноября прибыли в хутор Полуцкий» – нет в перечне населённых пунктов Брянской обл.
45. Деревня Тельча – населенные пункты Тельча, Титовка показаны в секторе «Б» на странице Карта Мглинского района Брянской области. Подробная карта – Мглинский район, A0 – атласа автомобильных дорог Брянской области.
46. «Первую остановку сделали в деревне Жерновицы» – но не село Бабинки, как написано у Ильи Давыдова; есть в списке населённых пунктов Брянской области схожее по звучанию Черновицы, там есть и речка Чёрная, как раз на пути из леса в село Акуличи.
47. «Прибыли в Акуличи, въехали в середину села» – действительно, по карте дорога из леса входит в село посередине.
Лебедев Сергей Васильевич
Контактная информация:
Дом/тел. 8 495 599 96 00
Моб/тел. 8 916 666 79-78
E-mail: lebedsv@yandex.ru
Почтовый адрес:
143009 Московская область, г. Одинцово, ул. Северная, дом 12, кв. 77
Право размещения материала на сайте www.smsport.ru предоставлено
Современному музею спорта семьёй Григория Павловича Ермолаева –
Людмилой Григорьевной Лебедевой (Ермолаевой)
и Сергеем Васильевичем Лебедевым |
